– Стрелка, прекрати! – помчался вдогонку священник, но кобыла уже исполняла свой коронный номер: вставание на задние ноги и громкое, угрожающее хрипение.

– Мама родная! – охнул преследуемый до боли знакомым голосом. – Ну что ты за тварь?!

Отчаянно захрустели камыши, и вся троица помчалась к оврагу: впереди темная фигура неизвестного, за ним Стрелка, а уж за ней отец Василий в тапочках и накинутой поверх пижамы куртке. – Стрелка, прекрати! – орал запаниковавший священник. – Оставь человека в покое!

Но кобыла не унималась.

Отец Василий прибавил ходу и ясно увидел, как мчится темная фигура беглеца к единственному надежному месту на краю оврага – опрокинутой на бок цистерне. Человек подбежал, схватился руками за края горловины и спортивно, одним рывком закинул свое тело внутрь.

Священник подбежал и хлопнул кобылу по холеному, нагулянному на дармовых харчах крупу.

– Пошла! – и заглянул внутрь цистерны. – Вы в порядке?

– Пока да, – хрипло откликнулись изнутри, и отец Василий оторопел: это был Санька.

– Санька?!

– Ага, – приблизился голос. – Я к вам, батюшка…

Отец Василий отодвинулся сам и отодвинул в сторону губастую любопытную Стрелкину морду.

– Иди погуляй!

Санька снова схватился за края горловины, но уже изнутри, и кувыркнулся вперед. Не опираясь на руки и как-то странно держа их прямо перед собой, встал и повернулся к священнику. Отец Василий присмотрелся и охнул.

– Да ты в наручниках!

– Ага, – кивнул Санька. – У вас ножовка по металлу есть? Или хотя бы кусачки? А то я уже запарился в этом железе бегать…

– Ты сбежал, – констатировал священник.

– А что делать? – задал риторический вопрос Санька. – Прикиньте, они уже на меня мокруху начали вешать. Ну, эти, из области… Ничего себе заявочки! Все нутро отбили. Оно мне надо?

– И что теперь? – печально поинтересовался священник. – Так и будешь всю жизнь бегать?

– Всю жизнь не получится… – покачал головой Санька. – Просто я еще не придумал ничего. Побегаю пока…

– Ладно, пошли в сарай, – вздохнул священник.

Пока отец Василий вел его к сараю, включал свет и доставал ящик с инструментами, Санька рассказывал. И картина, которая складывалась в результате этого рассказа, получалась неприглядная.

Парни из области ни целей, ни взглядов своих от Саньки не скрывали. Нет, иногда они строили из себя защитников закона, но нечасто, от случая к случаю. А так изъяснялись в основном на жаргоне и четко объяснили Саньке, что ты, лейтенант, попал, а потому сиди и не дергайся, а делай, что скажут. Меньше получишь.

На словах вроде как вменяли ему в вину эти чертовы шесть «КамАЗов» с мукой, хотя ни как они узнали, что информация к Макарычу поступила, в том числе и от Саньки, ни почему эти «КамАЗы» имели такое значение, не сказали. На Санькин здравый взгляд, это все была полная и совершенная лабуда. Куда как ближе были они к истине, когда говорили, что РУБОП приборзел, начал встревать «не по делу» и его надо поставить на место.

– Вот и начали с меня, – пожал плечами Санька. – Знаете, чтобы другие боялись…

– Логично, – вздохнул священник и вытащил из ящика огромные кусачки. – Давай сюда руки.

Санька протянул сведенные воедино кисти вперед, и отец Василий в один прием перекусил цепочку пополам.

– Ка-айф… – развел руки в разные стороны Санька. – Вы и представить не можете, какой это кайф!

– Могу, – скромно поправил его отец Василий. – Теперь пилить будем?

– Не-е, – мотнул головой Санька. – Я сейчас открыть попробую. Так быстрее выйдет. Где-то здесь у вас проволока была…

– А что за мокруху на тебя вешали? – поинтересовался священник.

– Здрасьте… – оторопело произнес Санька, и отец Василий повернулся к дверям.

Там стоял бледный и растерянный отец Кирилл. Он смотрел то на кусачки, то на браслеты на Санькиных руках, то на его многодневную щетину.

– А мы тут… плюшками балуемся! – натужно пошутил Санька, но ревизора этим не пронял.

– Что это, отец Василий? – с ужасом в голосе спросил он. – Это ведь тот самый молодой человек, которого прямо у вас на храмовом дворе арестовала милиция?