Одной бы ей, конечно, со Стасей не справиться никогда, если б не друг сердечный Ращинский. На свадьбе Минеевых он — свидетель. В суде, где Стасю приговорили к четырем годам тюрьмы, был тоже свидетелем, как и Клавдия, — и только! Теперь она — жена губернатора, он — первый заместитель. Заслужили!

Анна вздрогнула от щелчка: закипел чайник. Выбрала чашку с забавной собачьей мордой, заварила крутым кипятком кофе.

На второй пленке, где фигурировал Ращинский, были в основном официальные материалы, снятые скорее всего журналистами местного телевидения: пресс-конференция, встреча делегации, какое-то совещание. Но была и пара эпизодов из личной жизни, заснятых без ведома заместителя губернатора: рыбалка с губернатором Минеевым и, что особо заинтересовало Анну, пикник в лесистой местности.

Анна, отодвинув пустую чашку, снова закурила. Интересно, что общего у Николая Семеновича с бандитом Левой Бессарабовым, которому первый заместитель губернатора совсем недавно, судя по дате на видеопленке, услужливо подливал водочку в стакан? Странно, что 9 Мая, когда так торжественно отмечалось 55-летие Победы, Ращинский, совсем не последнее лицо в области, предпочел обязательному официозу вот этот уединенный пикничок на зеленой травке.

Анна вернулась в комнату, вставила в видеомагнитофон третью пленку. А вот и Лева Бессарабов! Мелькали кадры какого-то конкурса красоты, Лева явно на первых ролях в этом мероприятии. В жюри заседает, оценки выставляет, вручает призы. Главное лицо!

Да, надо признать, что сегодня Бессарабов с бандитом, по крайней мере внешне, не ассоциируется. Белоснежная рубашка с бабочкой, до блеска начищенная обувь, хорошо сшитый костюм, в котором он себя явно не ощущает чужаком, значит, так одевается давно и не от случая к случаю. Ай да Лева, аристократ, да и только!

Четыре года назад любимой униформой у него были джинсы и всегда черная майка, от которой нестерпимо разило потом. В холодные дни ее заменял свободный свитер с кожаной курткой на меху. Леву и всю его компанию отличало пристрастие к коротким, с выбритыми висками, стрижкам, грубым солдатским ботинкам. Был еще один обязательный атрибут — толстая золотая цепь на мощной шее. Все они тогда активно накачивали мускулы и, когда собирались вместе, были словно братья-близнецы.

Бессараб, так его все звали, в юности занимался спортом и даже был чемпионом в областных соревнованиях по борьбе. Дружок его, Веселый — не кличка такая была у Пашки, а фамилия, хотя веселым его мало кто мог назвать, — тот даже пару раз прорывался на общероссийские соревнования. Но когда обоим стукнуло по 25, со спортом «завязали». Окружили себя шпаной-молодняком и организовали свой спортклуб, даже зарегистрировали его официально. Все в городе знали, что машины, на которых бессарабовские ребятки гоняли и которые меняли каждые полгода, покупались не на доходы спортклуба, а на денежки, что «выбивались» у владельцев ларьков и магазинов.

Был в этой компании на первых ролях и Кирилл Маслов по кличке Киря. А еще Воронец. Это прозвище носил Васька Воронцов. Он один из всех был небольшого росточка, тщедушный, с гнилыми зубами и постоянной вонью изо рта. Злости в нем было на троих.

Киря — вот он на четвертой пленке — сегодня хозяин мотеля, самого крупного в городе крытого рынка, трех ресторанов, нескольких магазинов, ведет переговоры о покупке гостиницы. Выглядит так же респектабельно, как и Бессараб.

У Левы тоже хозяйство за эти годы скопилось немалое: авторынок, десяток автозаправочных станций, фирма «Нефтепродукт». Он один из всей компании женился — на прошлогодней обладательнице звания «Мисс города».

Веселый разбился на машине три года назад. Воронца застрелили на одной из разборок спустя два месяца.

Анна просмотрела еще две кассеты. Времени это заняло немного: там были засняты похороны. На одной братва провожала в последний путь Веселого, на второй — Воронца. Хоронили пышно.

Киря и Бессараб на похоронах еще в своих черных майках, с цепями на шее. Очень прочувствованно выступали на поминках. Веселого оплакали, а за Ваську обещали мстить. Наверняка сделали это: им человека убить — что глоток воды выпить. С ними опасно быть рядом, а тем более иметь какие-то дела. Стася рискнула — поплатилась за это Анна. В октябре 1996 года, на следующий день, как был избран новый губернатор, эти четверо — Бессараб, Киря, Веселый и Воронец — изнасиловали Анну и избили так, что пришлось ей полгода, скрываясь в Москве, залечивать раны. Она перенесла девять операций, семь из них косметических.

Анна бросила две последние кассеты в стол. Веселый и Воронец… Первый выбил ей зубы и сломал челюсть и нос, а Васька причинил столько мук, насилуя с неистовством зверя, что чудом она осталась женщиной. Матерью Анна не сможет стать никогда.

Сашка Белов, ее школьная любовь, тоже был в банде Бессараба. Может, и знал он, что готовится расправа над Анной, да побоялся предупредить. Расстались они давным-давно, еще до поездки Анны в Англию. Сашка нашел ее в спортклубе растерзанную и окровавленную, без сознания, брошенную умирать. Но сердце билось. Знакомый врач наскоро зашил, где можно было, раны, остановил кровь. В городе оставаться было нельзя: добьют, Сашка знал это точно. Закутав в одеяла, он тайком вывез Анну, нашпигованную морфием, на машине в Москву; там были у Сашки дружки-товарищи.

Сашка разбился на обратном пути из Москвы, почти уже въехав в город: на полном ходу врезался в бетонный столб с рекламным щитом. Видно, заснул за рулем.

В Москве Анна чувствовала себя так, что предпочла бы умереть. За ней неплохо ухаживали, но, общаясь, всегда отводили глаза. Когда она пришла в себя, вспомнила Стасино напутствие: будет совсем плохо — найди в Москве Алексея Петровича.

Плохо было как никогда. Но как найти в многомиллионной Москве неведомого ей Алексея Петровича, не зная ни фамилии его, ни адреса, ни даже чем он занимается? Телефон, который ей назвала Стася, вылетел из памяти. Но, к изумлению Анны, с трудом выговоренные ею слова «Мне может помочь Алексей Петрович» не вызвали смеха у хозяина дома. Чуть дольше задержавшись на ней взглядом, он кивнул. И даже не задал ни одного вопроса! А через день ее навестил невысокий, не старый еще, но совершенно седой мужчина. «Ты кто?» — спросил коротко. «Анна Терехина», — прошептала она. Он помолчал, разглядывая ее. Потом кого-то подозвал, сказал, как приказал: «Забираем ее».