В шесть часов вечера именно здесь пограничники уловили на дне оврага подозрительный шум. Несколько раз хрустнули сломанные сучья, скрипнули ветки оголенного орешника. Медведи в эту пору уже не бродят по лесу, а для волков было еще слишком рано. Серны инстинктивно избегают оврагов и закрытых мест. А когда тихо и все придавлено густым туманом, ветви не шумят.

Было совершенно ясно, что в овраг с юга, с той стороны, пробираются люди. Причем люди эти казались совсем неопытными: ломали ногами хворост и раскачивали плечами ветви. А опытные нарушители передвигались бы ползком.

Два пограничника 178-й заставы залегли в нескольких шагах от полосы. На секретный пост выслали связного. Тот телефонировал дежурному. Вместе с постовым он вернулся в засаду. Четверо пограничников образовали западню для незванных гостей.

Темное небо сыпало на землю холодную мокрую пыль. Пограничники ориентировались по памяти. Они знали эти места и научились понимать и слушать землю.

Начальник 178-й заставы немедленно поднял на ноги всех бойцов, затем связался по телефону с начальником соседней заставы и, коротко изложив обстановку, договорился о прикрытии своего фланга с юго-запада. Только он бросил трубку, позвонили ему: в другом овраге неизвестные лица также пытались перейти границу. Начальник приказал занять позицию в самой узкой части оврага и не открывать огонь до тех пор, пока противник не выйдет в теснину.

Потом он разделил своих бойцов на три группы. Первой и второй велел занять высоты, а третью, имевшую два ручных пулемета, повел к устьям оврагов. Таким образом, незванные гости были охвачены о трех сторон, словно подковой.

Начальник сектора А, уведомленный о нападении комендантом третьего пограничного района, привел свои части в полную боевую готовность, а в наиболее уязвимые места направил усиленную огневую защиту. Когда же минут через двадцать ему сообщили, что противник обстреливает наши части из автоматов и пулеметов, он приказал объявить боевую тревогу в пограничном резерве и установить радиосвязь с центральным пунктом пограничной охраны.

После того, как в устьях оврагов началась стрельба, над районом оборонительного сооружения «Момчил-2» пролетел самолет. Он сбросил две осветительные ракеты, сделал крутой поворот, и шум его затих за пограничной полосой. Комендант оборонительного сооружения приказал охране приготовиться к защите «Момчил-2».

Вся эта суматоха с треском пулеметных и автоматных очередей продолжалась минут двадцать пять. И затем прекратилась так же внезапно, как и началась. Над оврагами воцарилась прежняя глухая тишина. Туман еще некоторое время кисло и терпко пах порохом.

Обнаружили одного убитого. Он лежал на нашей территории в нескольких шагах от пограничной полосы. Начальник 178-й заставы, осветив его окровавленное лицо фонариком, узнал в убитом Хасана Рафиева, два года тому назад перебежавшего границу, племянника известного диверсанта Шукри Илязова.

На рассвете комендант третьего пограничного района имел непродолжительный разговор с иностранным офицером с той стороны. Разговаривали на середине распаханной полосы.

— Это, — говорил по-французски иностранный офицер, зябко поводя плечами и улыбаясь так, будто речь шла о любовной интрижке, которую он завел с местной девушкой, — дело рук ваших беглецов, политических эмигрантов. Я искренне сожалею…

— Да, конечно, — кивнул комендант третьего пограничного района. — Чтобы умыть руки, вы подкинули нам труп, не так ли?

— Это ваш трофей, мосье. Человека этого убили вы. Вернее, его убил один из ваших стрелков.

— Мои пограничники не стреляют в затылок, почти в упор.

— Что поделаешь? — Офицер вздохнул. (Как будто бы та девушка прошла мимо, не поздоровавшись с ним). — Имеет ли для мертвеца значение, как он убит? Не хотите ли закурить, мосье?

Комендант третьего пограничного района в ответ предложил ему свои сигареты. Дождь не прекращался. Они откозыряли согласно правилам, и встреча закончилась.

Уже в полдень, неподалеку от оборонительного сооружения «Момчил-2» офицер контрразведки Н-ский обнаружил какой-то предмет, похожий на кассету от киносъемочного аппарата. Коробочка валялась под телегой, на которой привозили продукты со склада, находившегося в самой северной части плаца — неподалеку от дороги, что вела в Момчилово через село Тешел.

Майор Н-ский надел перчатки и поднял находку. Лицевая и внутренняя стороны были абсолютно сухими, а это значило, что возможные отпечатки пальцев сохранились. Н-ский упаковал её и, приказав своим помощникам выяснить, имеется ли у кого-нибудь из личного состава кино- или фотоаппарат, принялся тщательно осматривать местность.

Искать следы на земле было глупо: на раскисшей земле, на больших и маленьких лужах под ударами дождевых капель вскакивали пузыри. Майор обследовал два ряда проволочных заграждений, разделенных рвом. За складом проволока была перерезана.