— Точно не помню.

Я чувствую, что человеку становится неловко из-за собственного упорства. И считаю необходимым ему помочь.

— Невозможно, чтобы вы не помнили. Вы слишком аккуратный человек. Голову даю на отсечение, что вы ложитесь в кровать по часам и по часам встаете. И что вчера в ушах у вас не было ваты.

Лицо Славова приобретает поистине страдальческое выражение.

— А зачем вы требуете от меня положительного ответа, когда я сам еще не убежден в некоторых вещах? Ведь опрометчивое заявление может навлечь на человека беду…

— Вы имеете в виду Жанну?

— Вовсе нет, — дергается Славов. — Жанна на это не способна.

— Тогда освежите память и ответьте на мой вопрос.

— Я сказал вам: точно не помню. Лег что-то около двенадцати. Спустя полчаса или час наверху действительно послышались шаги, но я не обратил внимания, чьи и сколько было человек.

— Ну что ж. Пусть будет так. Надо тогда поговорить с Жанной.

— Не думаю, — скептически улыбается Славов. — Она из тех, кто возвращается домой раньше полуночи только в том случае, если у них грипп.

— Значит, ждать ее здесь нет смысла?

— Конечно. Она сейчас убивает время где-нибудь в «Варшаве» или «Берлине», а это довольно длительная процедура.

— Простите, у вас всегда так прибрано? — вырывается у меня без всякой связи.

— Как именно?

— Да вот так: все на своем месте. Иными словами — вам никогда не случается искать свои домашние туфли?

Славов озадаченно смотрит на меня.

— Зачем же искать, когда я знаю, где они…

— Вот этого-то ответа я от вас и ждал. Впрочем, к делу это не относится. Ну, не буду больше вам мешать. С легким паром.

В «Варшаве» или «Берлине»? «Варшава» ближе. Так же, как и в географии. Поэтому я направляюсь туда. Инстинкт подсказывает мне, что объект — вряд ли среди тех, кто увлекается мороженым. Под звуки музыки пересекаю зал. Это не моя мелодия.

Спустившись по лестнице, заглядываю в бар. Затем — в соседнее помещение. Мне нужно разыскать Жанну по каштановым взбитым волосам, бледно-розовой губной помаде и модному бежевому пальто. Данных маловато. Приходится обратиться к официантке. Она глазами показывает мне столик в углу. Там сидит девушка и к тому же совсем одна.

Я подхожу и отодвигаю стул.

— Занято, — сухо замечает Жанна.

— Вижу, но готов примириться, — усаживаюсь я удобней.

— Я позову официантку, — грозится Жанна.

— Прекрасная идея. Рюмка коньяку в такую сырость будет очень и очень кстати. Но давайте сперва поговорим.

— Я с незнакомыми не разговариваю.

— Ну что же, познакомимся и, как знать, может быть, полюбим друг друга. Я, между прочим, из милиции.

Жанна рывком вскидывает голову, но тут же придает себе безразличный вид. Справедливости ради следует признать, что она действительно привлекательна. В этом чуточку бледном лице с вздернутым изящным носиком и капризно изогнутыми губами есть своя прелесть.

— Я искал вас в связи с Мариновым, — говорю я как можно галантней. — С ним — вы, наверное, уже знаете — произошла вчера неприятность.

— Я слышала, что он умер.

— Вот именно. И так как я со своей стороны слышал, что между вами существовала, может быть, чисто духовная близость, я позволил себе…

Тут мне приходится прервать на полуслове — к нам, что бывает редко в этих местах, подходит официантка.

— Что вам заказать? — спрашиваю Жанну.

— Ничего.

— Но все-таки…

— Чашку кофе, — сдается она с досадой.

— Чашку кофе и рюмку коньяка.

Затем возвращаюсь к нашей теме.

— Я говорил, что позволил себе отнять у вас сегодня немного времени, так как узнал, что между вами существовала близость.

— Зря теряете собственное время, — хмуро бросает Жанна. — Никакой близости — ни духовной, ни иной — между мной и Мариновым не существовало.

— Но он был явно неравнодушен к вам, — осмеливаюсь я напомнить факты.

— Я тоже к тысяче вещей неравнодушна, но неравнодушие — это одно, а реальность — совсем другое. Маринов хотел жениться на мне, но — вы сами знаете — для этого нужно согласие двоих.

— И все же, чтобы такой практичный человек мог питать известную надежду, он должен был рассчитывать на что-то.

— Рассчитывал на мою тетку. Я ему так и заявила:-«Раз ты договорился с теткой — женись на ней и не порти мне больше пейзажа!»

— Со старшими так не говорят.