Принцип монадности Лейбниц применял в виде методологического требования столь же широко, как и предыдущие принципы. В физике он означает всеобщность существования разнообразных неделимых сил, а в психологии — наличие опять-таки минимальных восприятий (petites perceptions). В логике этот принцип говорит в пользу субъектно-предикатной схемы предложений, в юриспруденции указывает на то, что в основе ее дедуктивного построения лежит понятие неделимого юридического лица и т. д. И всюду действие принципа монадности регулирует применение принципа непрерывности, как и наоборот. Применение всех четырех принципов во взаимодействии приводит к картине мира, где противоположности и крайности переходят одна в другую и взаимообусловливают друг друга. Не удивительно, что принцип монадности способствовал тому, что Лейбниц предвосхитил ряд научных открытий и гениальных идей значительно более позднего времени.

Из принципа непрерывности, означающего, в частности, что в ряду всех вещей нет незаполненных участков, так что все они в совокупности представляют собой так называемое плотное множество, вытекает пятый принцип — принцип полноты. Его можно считать также производным от принципа всеобщего совершенства(такова точка зрения, например, Н. Решера, — см. 42), но есть основания и для того, чтобы, наоборот, выводить последний принцип из пятого. На самом деле оба они означают следующее: наш мир не имеет «пробелов» и содержит в себе всю полноту возможных в его рамках вещей, движений и свойств и в этом — именно в этом! — смысле он «совершенен» [5] . Он совершенен в наибольшей возможной для него степени, и это же касается буквально всех его частей, сторон, атрибутов и т. д. Таким образом, принципы полноты и совершенства утверждают, что миру, в котором мы живем, свойствен в целом и во всех без исключения его частях и параметрах максимум существования. Из этого вытекает, что в определенном смысле наш мир не менее совершенен, чем идея бога, так как обладает полнотой такого существования, которое предельно реально и наиболее широко распространено. Эти принципы обосновывают всеобщность принципов различия и непрерывности в их онтологическом значении, объясняя, откуда, по мнению Лейбница, взялись сходства, упорядоченность и многообразие вещей в мире.

Принципы полноты и совершенства действуют, по Лейбницу, и в процессе познания. Каждый познающий субъект (духовная индивидуальная субстанция) в каждый момент обладает всей возможной для этого момента полнотой знания и ясностью восприятия, развивая то и другое беспредельно в направлении к возможному познавательному максимуму. Значит, в понятие совершенства входит и максимум данного восприятия, четкости и адекватности представлений и мыслей. Каждый индивид обладает в принципе способностью (диспозицией) по мере своего развития достигнуть полноты знания о всей Вселенной, хотя ни в какие конечные отрезки его существования этот идеал не может быть целиком реализован. Но наличие таких возможностей и постепенная их реализация говорят о принципиальном совершенстве познавательных способностей, что для Лейбница несомненно.

Поскольку принципы полноты и совершенства являются всеобщими, они применимы и к этике. Лейбниц, нередко соединяя их в единый принцип, называет их в данном случае принципом «наилучшего».Он связывает последний с отрицанием полной смерти и своего рода моральной обязанностью бога избрать для реального существования такой мир, которому присущ именно максимум существования.

Значит ли это, что принципы совершенства и полноты у Лейбница приводят к плоской апологии всего существующего, поскольку оно существует? По Лейбницу, стремление к совершенству выражает тенденцию к тому, что «существует как можно больше сущности (inest quantum plurimum essentiae potest existat)» (8, c. 29). Ho принципы полноты и совершенства не оправдывают все существующее навсегда только потому, что оно сопричастно к существованию. Существо этих принципов в чистом виде в том, что они не оправдывают, строго говоря, ничего, кроме самого лишь свойства существования как такового, которое присуще всякой существующей вещи.

Мысль о том, что само по себе существование «лучше» несуществования, была архаичной, но Лейбниц придал ей новые оттенки. В самом деле, этот принцип утверждает, что миру свойственна максимальная допустимость и совместимость вещей, процессов и событий, хотя совместно с принципом различия он означает также и упорядоченность. То, что логически непротиворечиво, то совместимо и в соответствии с рационализмом Лейбница получает и «допуск» на реальное существование. Правда, рационализм дает здесь трещину, так как при последовательном своем проведении он должен был бы означать тождество логически возможного с реально существующим «в обе стороны» (не только все, что реально существует, логически возможно, но и все логически возможное непременно должно тем самым уже немедленнореально существовать).

Однако Лейбниц не отождествил логической возможности с реальным существованием, ограничившись тем, что возвысил логическую возможность до уровня реальной предрасположенности (диспозиционности). Нередко Лейбниц возвращается к мысли, что всякая субстанциальная вещь стремится к существованию, и это ее стремление (conatus) ведет и к существованию всех ее проявлений. Стремление к существованию далеко не всегда реализуется немедленно, но оно выражает непреоборимую тенденцию к развитию. Своим принципом всеобщего совершенства Лейбниц указывает на развитиекак на существенную положительную характеристику мира.

И в конечном счете обнаруживается, что принципы полноты и совершенства именно в силу своей максимальной всеобщности обладают не столько апологетически-моральным содержанием, сколько онтологически-логическим. Однако в применении к бесконечнойдействительности утверждаемая этим принципом «максимальность» мира утрачивает определенный смысл, ибо утверждение, что в мире реализовалось все то, что было в состоянии в то или иное время реализоваться, означает лишь тавтологию: «Есть все то, что есть». Получается, что принцип совершенства обладает смыслом лишь в приложении к определенному пространственному фрагменту мира и к двум и более сопоставляемым друг с другом моментам процесса его изменения. В приложении же его к «бытию вообще» он означает все, что угодно, то есть не означает ничего. «Равная» бесконечности «полная сумма» всех совершенств ни с чем не сопоставима и не сравнима. Как и в случае любых других категорий или философских понятий, применение понятия «совершенство» в беспредельно всеобщем и не контрастном значении немедленно приводит к утрате всякого значения, то есть к неопределенности. Вопрос же о том, прогрессирует ли вся Вселенная в целом или нет, в наши дни едва ли имеет иной смысл, кроме того, что она переходит в необратимые состояния.

Кроме того, обнаруживается, что Лейбницево понимание совершенства логически противоречиво. В каждый определенный момент в состоянии действительного мира налицо много возможностей, еще не перешедших в действительность, поскольку субстанциальные вещи, входящие в его состав, развиваются и будут развиваться далее, и иначе быть не может, так как вещам присуще стремлениек совершенствованию, к переходу в существование и расширению его области, и это стремление уже есть черта совершенства. Но с другой стороны, это означает, что в любой момент своего существования мир менее совершенен, чем он будет в дальнейшем, хотя именно для данногомомента он совершенен в полной мере.