«Если не хочешь отвечать, задай вопрос.
Не используй два слова, если достаточно одного.
Иногда люди смеются. А иногда насмехаются.
Маму обнимать можно и нужно, а кассира в видеопрокате — ни в коем случае».
Это правила, которые Кэтрин сочинила для своего младшего брата Дэвида. Без них он совсем слетает с катушек.
«Обалдеть!»
«Почему бы нет?»
«Гадость!»
«Само собой!»
«Плевать!»
А это карточки со словами, которые Кэтрин нарисовала для своего друга Джейсона. С помощью их он общается с остальными людьми. Вообще-то Кэтрин приходится нелегко: ведь мир потихоньку переворачивается с ног на голову, когда тебе 12 лет.
Книга была удостоена рекордного количества литературных наград, в частности Медали Джона Ньюбери — американской ежегодной литературной премии за выдающийся вклад в развитие литературы для детей.
Помни о правилах
— Идем, Дэвид.
Я отпускаю его рукав, чтобы не порвать куртку. Когда мой брат был маленький, можно было тянуть его за собой, если он не хотел идти, а сейчас Дэвиду восемь — уже не потянешь, он слишком сильный.
Открыв дверь, не могу сдержать вздох разочарования. Первый день каникул совсем не такой, каким я его себе представляла. Я мечтала о теплом дне, о чайках на фоне синего неба, а не о тучах и сырости. И все же куртку брать не буду — пусть так и висит себе за дверью.
— Зонтик? — спрашивает Дэвид, а взгляд его карих глаз уже далеко.
— Дождя нет. Пошли. Мама сказала идти к машине.
Дэвид не двигается с места.
Я беру его любимый красный зонтик.
— Ладно, пошли. — Я выхожу на крыльцо и запихиваю зонтик в свой рюкзак вместе с альбомом и цветными карандашами.
— Поедем в видеопрокат, — говорит Дэвид, не двигаясь с места.
— Ты сейчас едешь в клинику на занятия. Но если ты хорошо поработаешь, папа поедет с тобой в видеопрокат, когда вернется.
Больше всего на свете Дэвид любит ездить в видеопрокат, больше, чем в цирк, на распродажу и даже на пляж. Папа всегда зовет меня с ними, но я не хочу. Дэвиду нужно просмотреть в магазине все анонсы и пройтись вдоль всех полок, переворачивая каждую кассету, чтобы прочитать предупреждение и категорию даже у тех фильмов, которые папа никогда не позволит ему взять напрокат. Потом Дэвид оглашает на весь магазин: «Детям до 13 не рекомендуется. Ненормативная лексика и насилие! Черный юмор!» Потом идет дальше и переворачивает коробку за коробкой, даже не замечая, как все на нас смотрят. Но хуже всего, когда Дэвид встает на колени в проходе, чтобы рассмотреть обложку фильма в руках у абсолютно незнакомого человека.
— Кэтрин, на это никто не обращает внимания, — говорит папа. — Не переживай так.
Но он ошибается. Люди обращают на это внимание.
Дэвид стоит рядом со мной и смотрит на часы: «Заберу тебя в пять».
— Ну, — говорю я, — может, и в пять. Папа иногда опаздывает.
— В пять! — кричит Дэвид.
— Тише!
Я оглядываюсь, не слышит ли нас кто-нибудь, и сердце екает. Перед соседним домом стоит грузовик с открытым кузовом, наполовину заполненный стульями и коробками. Двое мужчин спускают диван.
Я пытаюсь застегнуть молнию трясущимися руками.
— Пошли, Дэвид. Мама сказала идти к машине.
Дэвид стоит мысками кроссовок на верхней ступеньке так, будто готовится прыгнуть с трамплина.
— В пять, — говорит он.
Правильно было бы сказать «может быть», но Дэвид признает только четкие ответы: «да», «нет» или «в среду в два».
И никаких «может быть» или «посмотрим». Или еще того хуже — «не знаю».
Грузчики по соседству уже поставили диван на землю. Если я потороплюсь, то успею спросить их до того, как они войдут в дом.
— Ладно, — говорю. — Папа заберет тебя в пять. Это правило.
Дэвид спрыгивает со ступенек, как раз когда грузчики влезают в кузов. Может, Дэвид чего и не понимает, зато правила любит.
Я знаю, что потом из-за этого будутпроблемы, потому что папа всегда опаздывает, но у меня тоже есть правила, и одно из них такое:
Я тяну Дэвида за локоть, чтобы он поторопился: «Пойдем поговорим с теми людьми».
Под елками возле изгороди еще осталась весенняя слякоть. Всего месяц назад, когда лужи были повсюду, миссис Баумен подозвала меня и сказала, что дом продан и его купила женщина, у которой есть двенадцатилетняя дочка.
— Я знала, что ты обрадуешься, — добавила она. — Я сказала риелтору, что тут по соседству как раз живет девочка такого же возраста, и вы, быть может, подружитесь.
Несколько недель спустя я махала со своего крыльца миссис Баумен. Она теперь будет жить рядом с сыном, в новом флигеле, пристроенном к его дому.
Как-то странно, что миссис Баумен больше не живет в соседнем доме под серой крышей, и веранда совсем опустела без ее кресел-качалок. Но при этом я полна надежд. Мне всегда хотелось, чтобы у меня была подруга где-то поблизости, а лучше всего — соседка.
Обычно летом я сама по себе, потому что Мелисса, моя лучшая подруга, проводит все каникулы с отцом в Калифорнии. Впрочем, в этом году все будет не так.
Я проведу лето с соседской девочкой: мы будем ходить на пруд, смотреть телевизор и кататься на велосипедах. Мы даже можем в полночь сигналить из окошка фонариками с помощью азбуки Морзе, как это обычно делают друзья в книжках.
И главное, мне не придется краснеть за Дэвида, потому что маме не надо будет за мной заезжать.
Я стискиваю зубы, стараясь не вспоминать, как я последний раз была с ночевкой в гостях у Мелиссы. Когда мама приехала забирать меня, Дэвид стал носиться по кухне и открывать все двери в поисках подвала, хотя мама сказала ему, что это трейлер, а у трейлеров подвалов не бывает.