— Да, именно он. Его выслали в Ташкент, объявили душевнобольным, однако это не помешало ему заняться предпринимательством, сколотить большое состояние и менять множество жён и любовниц.

— Какое отношение он имеет к нашему гербу?

— Самое прямое.

— Я само внимание.

— У великого князя было много жён и любовниц, — начал рассказ Михаил Васильевич. — Среди его пассий была некая Александра Александровна Демидова. Великий князь увёл её от мужа, открыто с ней жил, и Демидова родила ему двоих детей. Мальчика и девочку. Девочка, Ольга, нас не очень интересует. Она была болезненной и долго не прожила, а вот сын Николай был гвардейским офицером.

Поскольку эти дети были незаконнорождёнными, хотя их отцом являлся великий князь, к царской фамилии они причислены быть не могли. Тогда император даровал им фамилию, дворянство и герб. Вот этот самый герб, о котором ты спрашивал. Государственный двуглавый орёл означает, что носители герба имеют отношение к правящей династии, а бычья голова с мечом — родовой герб рода Абаза.

— Причём тут герб рода Абаза? — удивился внимательно слушавший рассказчика Аверьянов.

— А притом, что мать великокняжеских детей Александра Александровна в девичестве была Абаза, происходила из древнего молдавского рода. Демидова она была по первому мужу.

— О, а вы говорили, что великий князь был многоженцем. Эта Абаза-Демидова тоже не промах.

— Да, — согласился Михаил Васильевич. — Она, после того, как её разлучили с великим князем Николаем Константиновичем, вышла замуж за хорошего человека, графа Павла Феликсовича Сумарокова-Эльстона.

— Это не из тех?

— Из тех, это был родной дядя князя Феликса Юсупова графа Сумарокова-Эльстона, известного убийцы Гришки Распутина.

— Тяжёлая наука генеалогия.

— Зато, интересная.

— Какая же фамилия была у этих байстрюков?

— Дети великого князя получили фамилию Волынских.

— Как вы сказали? — от неожиданности, Аверьянов даже привстал со стула.

— Волынские.

— Это уже интересно!

— Это то, что ты искал?

— Полагаю, да.

— Я рад, что смог тебе помочь.

— Только этого маловато.

— Понимаю, тебя интересует потомство этого Николая Волынского.

— Вот именно, потомство. Информация мне нужна срочно.

— Я покопаюсь, что-нибудь обязательно найду.

— Уж постарайтесь, Михаил Иванович, на вас одна надежда.

— Ты мне сегодня вечером или завтра утром позвони, я прямо сейчас начну собирать материал.

— Спасибо за помощь, созвонимся.

Аверьянов попрощался с Кузнецовым, и медленно, анализируя полученную информацию, побрёл по длинным коридорам библиотеки к выходу.

В отделе, куда ближе к обеду добрался Аверьянов, его ждал Хлебников.

— У меня к тебе небольшое дельце, — встретил следователя в коридоре, начал разговор Хлебников.

— Пойдём в кабинет, у меня к тебе тоже дельце есть.

Отперев дверь кабинета, и пропустив вперёд оперативника, Аверьянов, войдя следом и небрежно бросив портфель на стол, сразу начал пересказывать услышанную в библиотеке историю о незаконных детях великого князя Николая Константиновича.

В конце рассказа Аверьянов поделился с оперативником подозрениями насчёт журналиста.

— Ты знаешь в этой пропажи платка мне и винить некого. Может, конечно, это случайность. Этого также исключать нельзя, а может, и нет. Сегодня утром, когда я появился в больнице, этот Журавлёв был уже там. Зачем? Потом напел мне, что нашёл родителей мальчика, но это не точно. Явно врал. В общем, тёмная лошадка. Не зря он вокруг следствия кружится. У него свой интерес и не только журналистский, а скорее всего, шкурный.

— У меня тоже подозрение насчёт этого писаки. Я проверил видеозаписи в больнице, допросил свидетелей. У меня все подозрения винить в смерти медбрата Бориса этого Журавлёва. Можно его брать и колоть. Во всяком случае, он знает больше, чем говорит.

— Вот как…

— Что будем делать?

Аверьянов, вспомнив о назначенной встрече с Мариной, взглянул на часы, убедившись, что времени на продолжение разговора уже нет, решил поспешить на свидание.

— Вот что, Юра, — сжав лицо ладонями, выговорил Аверьянов. — Давай спешить не будем. Журавлёв не бродяга. Задержим, вдруг сорвётся, проблем не оберёшься. У него наверняка хороший адвокат есть. Потом будет статейки строчить. Да и всё это лишь предположения. Тут разобраться нужно.

— Давай попасём его, — предложил Хлебников.

— Это ты верно говоришь, — согласился Аверьянов. — Паси его денно и нощно. Нужно о нём все узнать. Собери на него всё. Не мне тебя учить. И давай пошустрее, уже и так два трупа. Ты понимаешь, что у нас пара дней, не больше. Скоро на ковёр, а нам крыть нечем.

— Не волнуйся, сделаем в лучшем виде.

— Всё, мне пора. Если что, сразу звони.

Аверьянов, собираясь уходить, взял портфель, но затем вновь швырнул его на стол, решив ехать на встречу с девушкой налегке.