Дура Надька? Да без сомнения!

Ну, а разве можно было иначе поступить?

Наплевать на работу и лишиться ее, а если бы с Михаилом ничего не получилось?

Надя затянулась сигаретой, пытаясь привести мысли в порядок.

– Молчишь, – со вздохом констатировала Марина, – а я, глядя на тебя, думала, что ты влюбилась, а вот теперь сомневаюсь в этом. Просто романчик, да?

– Не знаю. – Надя пожала плечами и высказала то, что давно уже обдумывала: – Он мне очень нравится, Марина, правда-правда, и я боюсь его потерять. И не знаю, как его удержать. Я ничего не знаю. – Надя разволновалась так, что у нее задрожали руки. – Мне кажется, что у нас все должно быть красиво и здорово, и я боюсь всего. Боюсь, что сделаю что-то не так, или он узнает о моей работе или как-то догадается о ней. Фотографии-то на стене он видел. Я всего боюсь и не знаю, что мне делать, Марин.

Марина, прищурившись, посмотрела на подругу и подумала, что Надька, конечно же, дура дурой, но ей крупно повезло. Она действительно влюбилась. Марине уже давно казалось, что сама она на такие сильные чувства не поднимется. Особенно после того, как за минувший год всеми своими пестиками и тычинками отработала полный набор отношений между полами.

Профессия делает циничной, а цинизм иссушает душу.

Марина почувствовала себя очень старой рядом со своей одноклассницей, словно их разделяет десяток лет или даже больше.

Опустив глаза, она помотрела на свои руки, на желтенькое колечко на безымянном пальце – сама себе подарила год назад – и вздохнула.

– Ты не переживай так за меня, – Надя шутя толкнула ее в плечо, – может быть, я и нафантазировала себе чего, но ты знаешь… вот пока ты не подошла, я даже не знаю, как сказать, ну короче, у меня было такое ощущение, что я вижу Мишу перед собой, и даже уже начала разговаривать с ним. Смешно, да? Это глюки.

– Нет, – Марина посмотрела на Надю и снова вздохнула, – это не смешно, Надька, это и есть любовь, наверно. Счастливая ты.

– Ты думаешь? – переспросила Надя, хотя только что подумала о том же. – А я сомневаюсь немного.

– Брось ты. – Марина оглянулась и поймала взгляд Маши-официантки. Маша ей кивнула, Марина подняла руку и показала два пальца.

Маша покачала головой, но пошла в кухню.

– Мы сейчас выпьем чуть-чуть за твое счастье, чтобы оно не кончалось подольше, – сказала Марина.

Подошла Маша с подносом, на котором стояли две рюмки с разлитым коньяком.

– Не рано начали, девки? – спросила она, ставя рюмки перед Надей и Мариной. – Еще не вечер!

– Марина говорит, что пора, – улыбнулась Надя.

– В самый раз, – подтвердила Марина.

Михаил с Ольгой устроились прямо на полу комнаты. Обеденный стол был придвинут впритык к окну. Михаил кинул на пол какие-то газеты и сверху ровненько расстелил покрывало, сдернутое со стола, перевернув его наизнанку – так оно казалось чище.

Арам, как хозяин квартиры, ушел со Светой в соседнюю комнату, где стояла единственная кровать, и уже через минуту сквозь неплотно прикрытую дверь послышалась целая звуковая композиция. В общем ритме слились звуки скрипа пружин кровати, хлюпанья, причмокивания и постанывания.

Оля, как только они остались вдвоем, мгновенно поскучнев на физиономию, обняла Михаила сзади за плечи и пьяно забормотала обычную бабью чушь.

Михаил, не слушая ее, неровными движениями снял брюки, рубашку и из кармана рубашки достал упаковку дорогих резинок.

– Эта маленькая хреновинка защитит вас обоих, – произнес он, оглядываясь на Олю, – рекламу по ящику смотришь? То-то и оно-то.

Весело взвизгнув, Оля отцепилась от Михаила и стала раздеваться, роняя свою одежду тут же под ноги.

Михаил прилег на покрывало и положил резину рядом с собой – пока надевать ее было не на что.

Оля выключила свет и, неловко шаря в темноте, ощупью поползла к Михаилу.

Дальше все закрутилось по нормальной и понятной схеме. Оба остались довольными.

Поздней ночью Михаил проснулся от духоты. Поворочавшись на неудобной подстилке, он оттолкнул горячую руку Оли и поднялся.

Оля, хрюкающе прихрапывая, повернулась на бок и продолжила сон.

Михаил, прищурившись, посмотрел на свои часы. Судя по ним, первые петухи еще и не отквакали, и если сейчас не уснуть, то можно просидеть до утра и встретить здесь зарю, или как она там называется, когда солнце всходит и начинают свистеть троллейбусы.

Михаил встал, размял затекшие мышцы и сел на стул.

Протянув руку назад, он ощупал карманы своей рубашки, проверяя, не осталось ли там сигарет. Потом ощупал брюки и вместо пачки «Петра» вытащил еще приличную пачку баксов и аудиокассету.

Сигарет не было, курить хотелось, тащиться за ними в круглосуточный магазин было обломно.

Михаил потянулся и подобрал с пола вполне еще годящийся в дело окурок, потом зевнул и, повертев в руках кассету, решил узнать: а что же такого забойного нынче слушают придурки-бандиты с Крестьянского рынка? По их тупому уровню, это должен быть «Децл» или Анжелика Варум, если тот кретин тащил запись своей бабе.