Единственная жилая комната дома была обставлена скудно, даже убого. Около занавешенного окна стоял крашенный синей краской стол, рядом с ним примостились два шатких стула. Справа у стены – деревянная кровать. Из всего постельного белья на кровати наличествовали только матрац и вытертое временем и людьми одеяло.

Девушка вошла как-то боком и тихо присела на стул рядом со столом. Валерий вынул из пакета продукты, положил перед своей гостьей.

– В ящике нож и разный инструмент, чем банки открывают. Займись делом.

Сам он, взяв в руки бутылку, свернул ей пробку и, выставив на стол два стакана, налил в каждый из них по половине.

Девушка тем временем нарезала хлеб, сидя на стуле и низко опустив голову.

Валерий посмотрел на ее неудобно согнутую спину и положил руку ей на плечо:

– Да расслабься ты… перекосилась, как парализованная…

В это время с какого-то перепуга из-под дома залаяла шавка.

Валерий моментально прыгнул к выключателю, щелкнул им и, подскочив к окну, чуть отодвинул занавеску. Не заметив ничего подозрительного, на цыпочках вышел в сени и, выглянув из окошка, осмотрел окрестности.

Воспользовавшись моментом, девушка, продолжая дрожать, как в лихорадке, вынула из-под юбки пузырек, отвинтила крышку и вылила содержимое пузырька в один из стаканов.

Пузырек она спрятала обратно, а второй стакан взяла в руки.

Валерий вернулся, включил свет.

– Убью эту суку, – свистяще произнес он, – убью, сил моих нет. Дура припадочная…

Он подошел к столу и увидел, что девушка уже держит в руке стакан.

– Начала? – хмыкнул он. – Ну поехали, за мир во все мире.

Выпив залпом свои полстакана, Валерий взял приготовленный бутербродик и с удовольствием закусил.

– И тут левак гонят, – сплюнул он, почувствовав в водке какой-то привкус, – совести нет ни хрена у людей.

Дожевав бутерброд, Валерий понял, что ему хочется полежать. Все-таки он здорово умаялся за сегодня, за вчера…

Он подошел к кровати, лег на нее.

– Э, – заплетающимся языком с трудом произнес он, – сосулька, иди сюда…

Девушка нерешительно встала и сделала шаг к кровати, прислушиваясь к затихающему дыханию Валерия.

Она осторожненько кашлянула.

– Послушайте, – произнесла она, – вы меня слышите?

Подождала, сделала шаг назад, хотела еще подождать, но не выдержала – выбежала в сени.

Побившись во входную дверь, она нащупала крючок, откинула его, и тут дверь открылась.

На пороге стоял Михаил.

– Что? – шепотом спросил он.

Надя, всхлипывая, прижалась к нему.

Окончательно проснувшаяся шавка залилась захлебывающимся лаем.

Михаил грубо оттолкнул Надю, вбежал в комнату и подскочил к кровати.

Валерий лежал на спине, вытянувшись, словно принимая солдатскую стойку «смирно».

Он уже не дышал. Он умер.

Михаил понял это не сразу, но когда до него дошло, то он сам удивился такой реакции: сдох бандит, да ну и хрен с ним.

Наверное, нужно было меньше вливать клофелина в водку.

А вот теперь предстояло найти деньги.

Успокоившаяся Надя стояла в дверном проеме и смотрела, как Михаил общупывает метр за метром полы и стены комнаты.

Когда Михаил подошел к ней, она отступила в сторону и спросила:

– Ты правда меня любишь?

– Что? – Михаил, нахмурившись, повернулся к ней. – Я не расслышал, что ты сказала?

– Ты правда же меня любишь? – повторила Надя.

Она не сомневалась в этом. Просто ей хотелось еще раз услышать эти слова.

Но Михаил был занят совсем другим делом.

– Да конечно же. Подожди, – бросил он, досадуя на то, что его отвлекают со всякими глупостями, и, сообразив, что искать в комнате нет смысла, вышел в сени.

Рюкзак с баксами нашелся на чердаке под кучами ссохшегося тряпья и голубиных какашек. Михаил раскрыл его прямо там и, вынув несколько пачек долларов, впервые за весь день вздохнул глубоко и свободно.

Вернувшись в комнату, улыбаясь широкой довольной улыбкой, он увидел встревоженную Надю.

– Миша! – вскрикнула она, и добавила шепотом: – Мне кажется, он не дышит…

Надя испуганно показала на Валерия.

– Да, – спокойно, в полный голос ответил Михаил, – а ты не поняла, что ли? Передозняк получился немного. В следующий раз будь повнимательней.

Он засмеялся и, раскрыв рюкзак, показал ей содержимое.

– Смотри, Надюх, такое только в телевизоре бывает.

– Миша, – проговорила Надя, понимая, что сейчас разрыдается так, что не сможет остановиться, – Миша, а что же теперь будет? Миша, что же…