— Но в этом случае можем подставиться оба. А вдруг за мной следят?

— Вероятность есть, — согласился он, — все-таки минимальна. Как понимаю, вы не тот, кого можно просто так выследить, но, конечно, как и сказал, вероятность есть всегда.

— Место встречи кто выбирал?

— Я. Третья страна, что еще лучше. Ни я, ни вы, надо полагать, здесь не наследили.

— Но я мог не успеть приехать.

— Я это учитывал, иначе вообще не согласился бы. Но раз вы здесь, значит, не летели сюда через полмира. Риск, конечно, есть всегда, не без этого, в этом случае вернулся бы обратно.

— Если я все правильно понял, то я просто должен переправить вашу информацию в Центр.

— Правильно.

— Она зашифрована?

— Нет, вам разрешено ее знать. Наверное, вас это тоже касается. Я понял, что вы нелегал высокого уровня, иначе бы не прислали. Глубоко окопались?

— Я не работаю в контакте. Я одиночка.

— Вот потому на вас никто и не выйдет из руководства, да и сдать не смогут. Провалы у всех нелегалов по двум причинам: первая — теряют осторожность, привыкают, вторая их сдают свои. Вас сдавать некому, а первый случай, вы соблюдаете. Я думаю, вы и сейчас загримированы.

— Да, это так.

— Разумно.

— Интересно, что мне было дано почти такое же задание, по сети ЦРУ.

— Это отвлекающий момент. Не думайте, вас никто подставлять не собирался, я шел параллельно. У меня значительно больше возможностей. Когда вы возвращаетесь?

— Не знаю, но скоро, — я вдруг понял, что этот мужчина фигура высшего эшелона и может работать где угодно: в ЦРУ, АНБ или рядом с ними. Я решил рискнуть. — Меня там ищут и ждут.

— Даже так? Значит наследили?

— Следом это назвать нельзя, там не знают, кто я, но получилось так, что ЦРУ и контрразведка работают в паре. Вернее их отдельные представители. Случайно я узнал информацию, и они решили разыграть меня, так как убрать сразу было нельзя, опасно для них. Мог быть резонанс. Но я сорвал их планы и ушел. Для них я обычный человек, они не знают, что я не тот, за кого себя выдаю.

— Да такое бывает. Тогда придется нарушить условия, что я сказал ранее. Откуда вы приехали?

— Из Аргентины.

— Ясно, — он замолчал, обдумывая информацию. — Вам знаком полковник Дорадо?

— Да.

— А под каким именем он проходит в ЦРУ?

— Да.

— Вы не так мало знаете, наверняка, знаете, и на каких условиях он сотрудничает.

— Знаю. Он работает на пару с американцем. На пару занимаются контрабандой.

— Я это знаю. С Джеймсом. Такого знаете?

— И его знаю.

— Молодец. Если вы знаете хотя бы часть их работы, то конечно, вы для них опасны. Помолчите. Мне надо подумать.

Он замолчал, а я прокручивал в голове варианты приезда, и чем мне может помочь сидящий напротив нелегал.

— Они точно не знают, кто вы? — нарушил он молчание.

— Нельзя быть уверенным на сто процентов, но у них личные счеты, иначе все было бы по-другому. В официальный розыск я не объявлен, значит Дорадо может рассчитывать только на очень доверенных лиц, а таких много не бывает.

— Это так. Жаль, конечно, что так случилось, но надо закончить дело, чтобы обезопасить вас. Иначе не известно, насколько отложится передача моей информации. Дорадо уже начал терять чувство меры. Так, когда вы намеревались вернуться?

— Может быть, и завтра или через пару дней.

— Поживите здесь пару дней, посмотрите город, а потом спокойно возвращайтесь. Он не будет вас искать.

— Почему?

— Видите ли вы один из немногих, а может быть и единственный, кто может помочь завершить мое последнее дело. К тому же часть информации вам знакома, вы одиночка, как и я. Раз работаете давно и до сих пор живы, то вас надо беречь. Считайте, что это помощь от старшего товарища. Так что возвращайтесь спокойно.

— Надеюсь, вы не собираетесь меня светить, чтобы он получил указание свыше? — надеясь, что он понял, что я говорю о Джеймсе. Он понял.

— Я понимаю ваше беспокойство, но все будет иначе. Такими, как вы, не разбрасываются. Как часто у вас были реальные встречи?

— Раза три-четыре, — ответил я, чуть задумавшись, вспоминая свои операции. — На первом задании, да пару раз с человеком из Центра, которого знаю с юности.

— Вот потому и живы, что сумели выстроить свои отношения. Надо полагать, и финансируете себя сами?

— Так. Я не бедствую.

— Да, деньги оставляют след. Ясно, что семьи нет. Пора заканчивать встречу. Бумаги на столе. Сумеете их перевезти через границу?