Берт описывал вокруг яблони дикие круги. Рик посмотрел на нижнюю ветку. Разъяренный и испуганный, на ней сидел огромный енот.

Рик вздохнул:

— Успокойся, Берт. Он не причинит тебе вреда.

Сидя на яблоне, енот яростно шипел. Рик задумчиво посмотрел на него и, тряхнув головой, перевел взгляд на забор Шеннон.

— Пойдем-ка проучим нашу соседку, Берт.

Рик подкрался к калитке. Довольный Берт рысью побежал следом, и пока хозяин возился с крючком, плавно перемахнул через забор. Рик бросил на своего пса сердитый взгляд и открыл калитку. Пока он топал через задний двор Шеннон, в нем кипела ярость. Она что, ненормальная? Какого черта она устраивает стриптиз перед открытым окном?

Рик забарабанил в дверь.

Занавеска на дверном окошке отодвинулась на какой-то дюйм, и Шеннон выглянула наружу. Ее глаза широко раскрылись.

— Рик? Что…

Взгляд Шеннон скользнул по его обнаженному торсу. Занавеска вернулась на место, и дверь открылась. Шеннон плотнее запахнула свой коротенький красный халатик. Днем она одевалась консервативно, но ночью наступал короткий период свободы. И Рику это нравилось.

Мокрые волосы Шеннон лежали непокорными завитками вокруг лица. От нее исходил аромат чистоты и свежести, кожа после душа порозовела.

Рик вспомнил о пистолете, который все еще держал в руках. Неудивительно, что Шеннон выглядела напуганной.

— Я могу войти? — Его губы скривились в ухмылке.

— Ни в коем случае! Где твоя одежда?

— Вообще-то я одет. Почти… Послушай, нам надо поговорить.

— О чем? Если ты думаешь, что я впущу в свой дом полураздетого мужчину с пистолетом, то ты свихнулся!

Рик почувствовал запах кофе.

— Тебе известно, что за тобой кое-кто подглядывает?

— Что?!

— Пожалуйста, впусти меня, чтобы мы могли поговорить. Я абсолютно безобиден, клянусь. — Чтобы доказать это, Рик вытащил обойму. — И безоружен!

Шеннон фыркнула и протянула руку:

— Дай сюда.

Рик послушно отдал обойму. Если бы это видели сослуживцы, он непременно стал бы объектом их шуток.

Шеннон отступила назад, что дало возможность Рику беспрепятственно созерцать ее ноги во всей красе. Не задумываясь над своими действиями, Рик присвистнул в знак одобрения.

Шеннон немедленно скрестила руки на груди.

— Нахал!

— Просто наслаждаюсь видом, — усмехнулся Рик. И, посмотрев на Берта, добавил: — К ноге!

Берт улегся на пол и положил голову на лапы. С довольным видом Рик вошел в кухню.

— Женщины действительно легко попадаются на твою удочку?

— Никаких удочек, это отнимает слишком много сил.

— Так что же ты делаешь полуголым на моем заднем дворе?

Шеннон попыталась бросить презрительный взгляд на грудь Рика, но не смогла. Восхищение, промелькнувшее в ее глазах, разбудило в нем желание увлечь ее на пол и раствориться в ней, забыв обо всем, кроме их тел, чувств и страсти.

— Нравится? — спросил Рик после затянувшейся паузы, в течение которой Шеннон смотрела на него с неподдельным восторгом.

Она тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение. Но это не помогло. Не могло помочь, поскольку эта великолепная широкая грудь закрыла собой дверной проем. Первый раз в жизни Шеннон захотелось ласкать губами мужские соски.

Ее собственные соски немедленно отреагировали на это желание. Ей пришлось поднять выше скрещенные руки, чтобы спрятать реакцию тела.

Шеннон не верилось, что она впустила Рика в дом. Полуобнаженный, с распущенными волосами, он казался диким зверем. Очень сексуальным диким зверем. Его штаны сидели низко на бедрах. Шеннон старалась изо всех сил не смотреть вниз, но это давалось нелегко. На самом деле невероятно трудно было выбрать какую-нибудь приличную часть его тела, чтобы остановить на ней взгляд. Весь он, с головы до ног, выглядел очень заманчиво и опасно.

— Знаешь, раздеть меня по-настоящему займет не больше секунды.

Глаза Шеннон встретились с его глазами, и ее щеки вспыхнули.

— Я… я тебя не раздеваю.

Рик усмехнулся:

— Милая, я почти почувствовал, как ты снимаешь с меня штаны.

— Может хоть кто-нибудь в этом мире быть о тебе более высокого мнения, чем ты сам?

— Ты?

— И не мечтай. Вес твоего самомнения может топить корабли.

Рик пожал плечами.

— Самомнение это или нет, но я знаю, когда женщина меня хочет.

Отрицать это не было смысла, и потому Шеннон решила сменить тему: