– Сучка, я сказал «проявить благоразумие», а не шарахаться от меня, как от прокаженного, – прошипел он. – Еще раз позволишь себе что-либо подобное, череп о стену расшибу. Поняла?

Девушка ответить не успела, поскольку в этот момент в дверь постучали. Дыбин со злостью отшвырнул Ирину в сторону и разрешил войти. На пороге появился охранник. Увидев бешеный взгляд босса, он слегка попятился, а затем растерянно пробормотал:

– Шеф, там этот, как его, Щукин… – начал было охранник, но Дыбин тут же перебил его.

– Кто тебе, урод, позволил при этой соплячке какие-то фамилии называть? – заорал он, подскакивая с кровати. – Ты, в натуре, тормоз или просто закосить под дурака решил?

– Извини, шеф, – шмыгнул носом охранник. – В общем, вчерашний кент приехал. Его пускать?

– Конечно, придурок. Еще спрашивает! – рявкнул Дыбин. Охранник испарился из комнаты, а толстяк пошел к двери. На пороге он остановился и, полуобернувшись к девушке, прошипел: – Разговор еще не окончен. Продолжим беседу позже…

Люди, хорошо знавшие Щукина, всегда поражались странному сплаву его характера. При всей своей импульсивности Николай всегда отличался трезвым, холодным расчетом.

То, что он заступился за проститутку и купил ей билет на родину, было именно импульсом. Но этим поступком Николай как бы заглаживал перед самим собой вину за то, что оставил пятнадцатилетнюю девчонку без надежды на спасение. Нет, Щукин не был Дон Кихотом. И уж если бы и вступил в открытое столкновение с таким авторитетом, как Дыбин, то сделал бы только ради человека, по-настоящему близкого ему.

Но все-таки дочку погибшего Лимона Щукин решил спасти. Он вряд ли пошел бы на такой рискованный шаг, если бы не видел за этим собственной выгоды. А в этом деле на кону стояло две сотни тысяч долларов! И о каких иконах за пятьдесят тысяч можно было думать, когда такие большие деньги лежали прямо под носом?! Только глупый и ленивый не взял бы их, а Щукин по натуре своей был вором!..

У Николая были собственные принципы, собственные взгляды на жизнь, которых он всегда старался придерживаться.

Жалость к зеленоглазой девчонке послужила лишь толчком к реализации плана, который подспудно созревал в сознании Николая с того самого момента, когда он волей случая оказался на дележе трофеев Дыбиным и Роговским. Сейчас этот план сформировался, и Щукин решил без промедления приступить к его реализации. Но сначала Николай позвонил в офис Ларисы и на работу Мелешко. Он извинился перед обоими. Встречу с Виктором он перенес на следующий день, а подруге объяснил, что вернется поздно, а может, и вовсе задержится до утра.

– Значит, у тебя все-таки появилась другая женщина? – с горечью в голосе поинтересовалась Лариса.

– Не говори глупостей, милая, – рассмеялся в трубку Николай. – Сегодня состоится слушание отчета об итогах нашей экспедиции перед шишками из министерства. А затем будет банкет. Я постараюсь улизнуть с него, но может и не получиться. Поэтому точно не могу сказать, когда смогу вернуться.

– А меня с собой на это мероприятие ты взять не хочешь? – В голосе девушки слышалась уже неприкрытая ревность.

– А ты можешь сейчас уйти с работы? – поинтересовался Щукин и, услышав отрицательный ответ, добавил: – Вот и у меня не получится после отчета заскочить за тобой.

На этом разговор и закончился. Шевцова, расстроенная, сухо попрощалась с Николаем и положила трубку. А Щукин лишь усмехнулся и, сев в «Опель» Дыбина, отправился к его хозяину.

На этот раз Дыбин встретил Николая не на крыльце, а в той самой гостиной, где вчера обсуждали дальнейшую судьбу территорий и имущества Лимона. Вор в законе был одет, как всегда, аляповато.

– Извини, Саша, в офис к тебе попасть не мог. Дела, – чуть виновато улыбнулся Николай, пожимая руку хозяину дома. – Закрутился, завертелся с этими проблемами, едва смог вырваться.

– Нехорошо, Колек, обещания не сдерживать, – чуть брезгливо поморщился Дыбин. – Ну да ладно. На первый раз прощается. Конечно, если ты сейчас не заявишь, что тебе снова нужно куда-то бежать.

– Да нет, – усмехнулся Щукин. – Этим вечером я абсолютно свободен. Да и покутить не прочь, поскольку за три дня в Москве даже выспаться как следует не смог.