– Несмотря на то что у него крышак ползет? – вставил Петя.

Амир поморщился.

– Если с Рустамом что-то не то, – сдержанно проговорил он, – то это его личные проблемы. Зря я вам сказал это. Хотя, если сейчас дело, порученное Рустаму, продвигается не совсем так, как хотелось бы вам, вы имеете право знать. Но Рустам сделает все как надо. Мы свое слово держим.

– Кто это мы? – насторожился вдруг Петя.

– Наш народ, – ответил Амир. – Казахи.

Петя хмыкнул, но Филин вдруг нахмурился и придвинулся поближе к старику.

– Ты что, калоша старая, хочешь сказать, что мы – русские – слова держать не умеем?

– Я такого не хочу сказать, – быстро заговорил Амир, мгновенно превращаясь в обыкновенного испуганного старика. – Просто я вас хочу успокоить – все в порядке. Рустам человек верный, и я ручаюсь за то, что заказ ваш я ему передал и что он выполнит его в точности – будет так, как вы сами сказали ему. Или его человеку.

– Погоди-ка, – встрепенулся вдруг Петя. – А как выглядит твой Рустам?

– Он такой высокий, – встрял и Филин. – Бритый наголо, с бородой. С рожей бандитской. И шрам у него на лбу громадный?

– Никто не знает, как выглядит Рустам, – ответил Амир. – А те, кто знает, предпочитают молчать.

– Ты, например, – усмехнулся Петя.

Амир неопределенно – не говоря ни «да», ни «нет» – качнул головой.

– Ладно, – устало махнул рукой Филин. – Понятно все с тобой. Но смотри – если все-таки выяснится, что что-то не так… Ты первый под расклад попадешь. Понял?

Амир точно так же, как и несколько секунд назад, неопределенно качнул головой.

– И еще, – проговорил Петя. – Дай знать Рустаму, чтобы он снова связался с нами. Чтобы мы окончательно убедились в том, что все в порядке.

– Так не принято, – нахмурился было Амир, но Филин настолько многообещающе сжал кулаки, что тот нехотя проговорил: – Ладно.

– Ну, все, – сказал Петя. – Прощевай тогда.

– До свидания, – слегка поклонился Амир.

– И что ты думаешь? – спросил Филин у Пети, когда они усаживались в свою машину.

– О чем?

– Врал нам старик или нет?

– Нет, наверное, – ответил Петя. – Не врал. Он же знает нас. Если что – мы лавочку его прикроем. А самого – вместе с многочисленными родственниками – в расход пустим. Разговор короткий.

– А я вот не уверен, – вздохнул Филин. – Не уверен в этом старике. Какой-то он мутный. Непонятный.

– Ну, все чурки мутные и непонятные, – сказал на это Петя. – Азия, одним словом…

Убийца опустил руки в карманы плаща. Сигарета, зажатая в уголке губ, догорела почти до фильтра, и теперь убийца ощутил, как синий табачный дым ест ему глаза.

Он уронил окурок, повернулся и, сгорбившись, шагнул в подворотню.

Через час он стоял в гостиничном номере возле неразобранной кровати. На столе перед ним, как маленькие протезы, торчали две бутылки водки. Убийца минуту смотрел на бутылки, потом решительно свернул одной жестяную головку, опрокинул горлышком над стаканом и держал так до тех пор, пока уровень прозрачной жидкости не достиг краев стакана.

Потом он пил стакан за стаканом, чтобы поскорее провалиться в черную бездну, из которой он завтра утром выкарабкается и, может быть, усядется на самом краю заглядывать вниз, где будут слоиться невидимые глубины.

А утром…

Пространство за окном казалось сконструированным из кусочков стекла и готово было разлететься в осколки от малейшего толчка.

Убийца открыл глаза и посмотрел на часы, висевшие на белой стене. Было всего только половина седьмого утра.

Он рывком сел на кровати и тут же понял, что, укладываясь спать, не снял ни плаща, ни даже ботинок.

Под столом валялись две опорожненные бутылки водки. Стакан был разбит. Убийца нахмурился, но так и не смог вспомнить тот момент, когда он разбил стакан.

Там же – под столом – лежал бесформенной грудой небольшой узел. Узел был завязан, но убийца прекрасно знал, что в нем – грязная женская одежда, которая еще вчера служила ему отличной маскировкой, когда он выполнил очередной заказ, убил министра.

«Надо было избавиться от одежды еще вчера, – подумал убийца. – Я становлюсь слишком неосторожным. И из города надо было убраться вчера, а не оставаться здесь еще на одну ночь. Но не было сил… Да и спецслужбы не будут всерьез прорабатывать вероятность нахождения киллера в городских гостиницах. Уровень покушения таков, что они справедливо предполагают: работал профессионал, что не совершит тех глупостей, которые совершил я. Впрочем, я все равно – профессионал. Только вот немного ослабший, что ли?»

Начинала болеть голова. Убийца провел ладонями от лба к затылку, будто зачесывал волосы назад, и боль тут же успокоилась и сползла куда-то в основание шеи, а потом исчезла совсем.

– Что теперь? – спросил убийца у пустой комнаты.

Он поднялся и прошел в ванную. Напился из-под крана и закурил, усевшись на край ванны.

Мысли, рождавшиеся в его голове, выстраивались стройными строчками на белой кафельной стене. Убийца читал эти строчки.

«Остался еще один заказ, – буквы на белом кафеле меняли друг друга, как в строках электрической рекламы. – Нет, два: сначала один, потом другой. Тот самый, который мне так не хочется выполнять. И зачем я согласился? Из-за профессиональной чести? Да какая тут честь. Мне нужно убить человека, которого вовсе не хочется убивать. С другой стороны, убивать – это моя работа. Так какая разница – кого».