В небо потянулись четыре тонкие линии пузырьков энергосгустков, одна из которых коснулась мощного хвостового оперенья последней вражеской уходившей вражеской машины. Вьедские истребители, видимо, обладали способностью самостоятельно, набирая вторую космическую скорость [3] , выходить в околопланетарное космическое пространство. В этой связи в их хвостовом отсеке размещались дополнительные топливные баки. Когда пузырьки энергосгустков коснулись голой задницы вражеского истребителя, то тут же последовал мощный взрыв, вспышка голубого пламени, в которых этот вражеский истребитель навсегда исчез вместе со своим пилотом рептилией.

Нам оставалось пробежать еще сорок километров, которые оставались до берега моря, но в небе над нашим сектором уже крутились двенадцать других вражеских истребителей. Правда, в тот момент они находились в разных точках этого сектора. Но, когда пилоты этих истребителей увидели в небе два взрыва, а радиосвязь им донесли крики и вопли их погибающих товарищей, то они развернули свои боевые машину, направляясь в ту точку сектора, где только что погибли их товарищи!

Мы же, сломя голову, продолжали бежать к берегу моря!

Наблюдая гибель в небе своих друзей и товарищей, пилоты рептилии загорелись желанием, прямо сейчас над полем боя отомстить противнику за гибель своих боевых товарищей! Со всех уголком сектора они начали слетаться в то место, где мы бежали, направляясь к берегу моря. Рептилии стремились, как можно быстрее нас, четырех бегущих человек, разыскать и как непосредственных виновников гибели своих товарищей, расстрелять из бортового оружия своих истребителей, уничтожить нас, навсегда стереть с лица земли!

К тому же я хочу вам рассказать о том, что по своему опыту участия в боевых действиях, правда, не очень-то богатому, я уже знал об одной важной черте характера пилотов летательных аппаратов! Они приходят в настоящее бешенство, когда в небе на их глазах гибнут их друзья, товарищи, когда они собственными глазами могут увидеть тех, кто стал причиной их смерти! Если такое случалось, то пилоты прилагали неимоверные усилия для того, чтобы прямо над полем боя наказать этих виновников, предать их смерти! Они прилагали неимоверные усилия для того, чтобы не позволить тем, кто убил их товарищей, живым и безнаказанным покинуть поле боя!

В нескольких шагах впереди меня, перпендикулярно нашему бегу вдруг пролегла огненная дорожка из разрывов пушечных и пулеметных энергосгустков, не сбавляя скорости, я одним прыжком пересек эту дорожку. До берега моря нам оставалось бежать еще тридцать километров практически по открытой местности! Вы должны понять, что эти вражеские истребители на своем борту имели достаточно биологасканирующей аппаратуры с тем, чтобы нас обнаружить, где бы мы не находились, где бы не прятались! Поэтому единственной нашей надеждой на спасение оставалось море, где в наших комбезах мы могли погрузиться на такую глубину, где никакая вражеская аппаратура не смогла бы нас обнаружить!

Вражеские пилоты рептилии, видимо, этого простого факта пока не понимали. Они даже не старались перекрыть нам дорогу к морю, чтобы затем без какой-либо особой спешки нас уничтожить! Наоборот эти рептилии, мешая друг другу, спешили нас атаковать. Они заходили на нас в атаки с различных направлений, обстреливая бортовым оружием своих боевых машин.

Но, выходя на нас в атаку, каждый очередной вражеских истребитель снова и снова натыкался на прицельный, противозенитный огонь наших плечевых пульсаторов, огонь которых координировал ИР моего комбеза, Старший. Всего четыре тонких струи пузырьков поднимались навстречу каждому атакующему нас вражескому истребителю. Вот тогда уже перед пилотом рептилией встал вопрос о своей жизни или смерти?! Если продолжить атаку, то можно было бы умереть, наткнувшись на энергосгусток. Если отвернуть в сторону от цели, то на репутацию атакующего пилота ложилось пятно позора, как труса, от которого уже ему никогда не отмыть свою боевую биографию!

Когда уже второй вражеский истребитель штопором ввинтился в землю, то во вражеской авиагруппе нашелся старший офицер, который начал разбираться в происходящем. Он-то первым и сообразил, что ради своего спасения мы и прорываемся к морю, до которого оставалось всего каких-то двадцать километров! Поэтому этот офицер рептилия свою авиагруппу отвел немного в сторону, тем самым подарив нам еще два километра, для перегруппировки и организации новых системных атак.

Первая же новая атака показала, что теперь вьедские истребители пытаются уничтожить или первого бегущего, чтобы попытаться сбить темп бега всей нашей группы, или же повернуть ее обратно, перекрыв дорогу к морю. Или же ранить еще кого-нибудь из членов группы, опять-таки с прежними намерениями, — сбить темп бега или остановить бег всей группы! Но теперь атаки по группе бегущих разведчиков выполнялись всего двумя вражескими истребителями, которые совершенно не мешали друг другу! Остальные же, восемь вражеских истребителей, вели скоординированный обстрел по площадям, всеми силами стараясь направить наш бег в нужное им направление.

Таким образом, получалось, что на своем пути продвижения к морю, бегущая группа вражеских разведчиков постоянно находилась под прицельным вражеским огнем. Она, выходя из-под огня истребителей охотников, тут же попадала под прицельный огонь второй вражеский группы, ведущий прицельный огонь по площади! Одним словом, сложилась ситуация, в которой хорошо скоординированные действия вражеской авиации, как я понял, не позволят нам без потерь добраться до берега моря, до которого, между прочим, осталось всего двенадцать километров!