– Где в этой истории место для меня, - тем более в ситуации, когда в мире происходит дележка доходов от военной экономики. Ведь позволили же ему производить и продавать оружие воюющим сторонам в неприсоединившихся странах, в которых он был одним из лидеров!?

Время его правления было единственным в истории наших земель, когда доходы нашего бюджета достигали нескольких миллиардов долларов в год. Благодаря этим доходам и возник средний класс, живущий по-европейски, поддерживающий культурный, спортивный и научный уровень, сравнимый с уровнем стран с западной стороны Альп. Признавая все это, жизнь товарища Тито, к сожалению, была подтверждением того, что не только строители склонны к захвату чужого. Незаконное строительство - вот в чем была суть деятельности Иосипа Броза. На Балканах он появился во время Первой Мировой войны как вражеский солдат. Неважно, родился ли он в Кумровце, Закарпатье или где-то еще, где нам и не снилось. Главное, он был капралом австрийской армии и стрелял в наших патриотов во время войны, в которой мы потеряли два миллиона мужчин. Первую мировую он закончил демобилизованным солдатом проигравшей австро-венгерской армии, а во Второй мировой выступил уже на стороне победителей. Все как в запутанной мыльной опере. К нам он попал через Россию, чтобы организовать отпор немцам. Бывший австрийский капрал отлично умел балансировать между русскими и американцами. Во время войны немцы объявили в розыск не только его, но и Дражу Михайловича [46]но потом Тито сумел вырвать портрет Михайловича из учебника истории, и получилось, что сопротивление немцам оказывал он один. Никто так и не смог объяснить, каким это образом четники, объявленные пособниками оккупантов, могли сотрудничать с немцами. Как это так, предатели прячутся по лесам, а не сидят по ресторанам, распивая с оккупантами пиво. В погоне за благосклонностью Черчилля Тито обогнал Дражу Михайловича, у которого англичане нашли в биографии пятно. Верил он в панславизм, состоял членом некоей панславистской организации в Болгарии и симпатизировал русским. Такого англичане простить не могли.

После войны Тито стал первой ласточкой холодной войны. Сразу после освобождения расправился он с Дражей Михайловичем, патриотом, сражавшимся против него в Первой Мировой войне, а во время Второй воевавшем в остатках королевской армии, преданной англичанами. Помимо всего прочего, Тито был символом англо-американского влияния на Балканах и их страха перед приходом русских в Европу. Поняв это, становятся ясны и причины нашего заискивания, то есть, полдела, считай, уже сделано. Что касается пропаганды, которую Тито применил к Югославии, то она была похожа на описанную в фильме «Андерграунд».

Насколько уместно было сравнение титовой жизни с незаконным строительством, лучше всего доказала его смерть. Был он похоронен в чужой земле и тем подтвердил эту свою особенность. Никогда и нигде в новейшей европейской истории не бывало, чтобы похороны президента Республики проводились как акт незаконного земельного захвата. Останки его были закопаны в землевладении господина Ацовича, архитектора и члена Королевского совета. Уход Тито не был путем в историю. Он был просто закопан в чужом дворе, потому что и жизнь свою провел в чужой шкуре. И тем подтвердил, что является лишь олицетворением очередного несчастного события в нашей истории. Олицетворением, которое мы полюбили. Человеком, про которого мы все помним, что он зарабатывал деньги на хозяйство нашей загубленной страны.

Если целый народ был способен верить и следовать за таким человеком, за вождем, мелодия языка которого поражает звучанием недостижимого далека, откуда он и появился, почему бы зрителям не поверить и в сюжет «Андерграунда». Там судьба сыграла злую шутку с людьми, запертыми в подземелье. Чтобы использовать их, им было сказано, что Вторая Мировая война еще не закончилась. Запущена машина пропаганды, сработавшая в закрытом подвале безукоризненно. Подчиненные верят, что снаружи власть в руках у фашистов, но когда-нибудь придет день освобождения. Что, учитывая методы, которые были к ним применены, не так уж далеко от истины. Царит ли фашизм в подвале, где живут люди, верящие, что Вторая мировая война еще продолжается, или снаружи?

Человек не способен распознать большой обман, потому что в организме его отсутствуют антитела ко лжи. И в реальной истории Тито, и в сюжете «Андерграунда», люди лгут, даже говоря истину, и было бы невозможно понять, что такое истина, если бы они не умели лгать. Проблема в том, что сейчас понятие истина никого особенно и не волнует, в мире, в котором инстинкты продолжения рода (по Фрейду) и инстинкты выживания (по Юнгу) заменены деньгами и потреблением, ставшими теми самими искрами, которые движут человеческие машины. Выходит, теперь истина досадна и не нужна большинству жителей этой планеты, да и вообще не особенно важна в человеческой жизни. А в истории и того меньше.

И как же, все таки, стала возможной такая невероятная история, как наша. Благодаря фильму «Андерграунд» и переплетениям его сюжета я заинтересовался еще одним устаревшим понятием из человеческого прошлого. Задумался я о морали! В основном, потому, что основой трагедии «Андерграунда» стала история о людях, закрытых в подвале, и пропагандистском механизме, поддерживавшем в них веру, что Вторая мировая война так и не закончилась, и в этом мне виделось, прежде всего, преступление против морали. Кто они, те перекройщики нашей истории, определявшие нормы морали и практического ее толкования? Когда-то это были толкователи Старого Завета, Марко Милянов, Ньегош. Позже, по свидетельствам современников, вопросами морали стали заниматься литературные кумиры. Но вскоре, помимо этических норм, утверждаемых литературой и кино, начал преобладать другой подход, и моральные нормы, начиная с морали футбольных фанатов и до правительственных органов, определял уже закон, основанный на идее, описанной в популярных журналах для строителей-непрофессионалов. Имеется в виду строительство по принципу «сам себе мастер», только применительно к морали. Этот другой подход постепенно завоевывал новые позиции, потому что прежние, церковные и философские обоснования моральных законов находились вне русла, в котором воспитывалась большая часть населения. В конце концов самая идея моральности стала чем-то вроде изысканного чудачества и моральный императив исчез вместе с идеализмом. Когда идеализм стал считаться пороком для современного человека, пропали и моральные нормы.

Я вырос в квартале, в котором, кроме чиновников государственной службы и военных жила еще и цыганская беднота. В таких условиях, ложь не считалась тяжелым моральным проступком. Но позже я учился в одном из центров среднеевропейской культуры, где подобные представления об истине и лжи были не в ходу. После учебы всю оставшуюся жизнь я пытаюсь разобраться с этими двумя мирами.

Балканцы живут одной ногой на асфальте, а другую пытаются вытащить из сельской грязи. Обзывая кого-то козломордой деревенщиной, они делают это, стоя на одной ноге, городской, конечно. Но это значит, что оскорбление это ушло от них совсем недалеко - и обзывают они сами себя. Потому что эта другая нога, застрявшая в грязи, свидетельствует именно о том, что первая, городская, относится к вопросам морали поверхностно, особенно к их истокам, не понимая, что полученное ею от второй увязшей в сельской грязи ноги становится ее историческим капиталом.

В одной деревушке возле Ужице, селяне на вопрос, что такое мораль, поначалу смотрели в ответ неуверенно. Будто ждали, что кто-то шепнет им правильный ответ. Это травма, оставшаяся от школы, куда их водили насильно. Поскольку ничего похожего не происходило, помолчали они еще секунд десять, а потом один из них громыхнул, будто из пушки:

– Морально, это то, что ты должен делать! [47]

А когда их спросили, что такое «неморально», они сделали логический вывод: