Дверь открыл сам капитан Уитерс.

– Доброе утро, – сказал он. – Вы хотели меня видеть?

– Доброе утро, сэр, – ответил Аллейн. – Надеюсь, вы получили от нас сообщение. Позволите войти?

– Разумеется. – Уитерс, не вынимая рук из карманов, посторонился и пропустил посетителей.

Аллейн и Фокс оказались в стандартно обставленной гостиной, с диван-кроватью у одной стены, тремя одинаковыми креслами, столом, обеденным и письменным, и стенными шкафами. Первоначально квартира была точным подобием всех остальных «холостяцких квартир» в Грандисон-Мэншнз, но поскольку невозможно, обитая в жилище, не оставить в нем следов своей личности, то эта комната несла на себе отпечаток личности капитана Мориса Уитерса. Здесь пахло шампунем, сигарами и виски. На одной стене висела оправленная в рамку фотография – из тех, что в журналах именуются «художественным фотоисследованием на тему обнаженной натуры». На книжных полках справочники Терф-клуба [18] перемежались с потрепанными изданиями бульварных романов, которые капитан Уитерс, видимо, купил на Ривьере и почему-то озаботился привезти контрабандой в Англию. На столике возле диван-кровати лежало три или четыре учебника по медицине. «Книги Дональда Поттера», – подумал Аллейн. Сквозь полуоткрытую дверь старший инспектор мельком увидел маленькую спальню и на стенке – второй шедевр, оказавшийся, впрочем, уже не столько художественным фотоисследованием, сколько порнографическим.

Капитан Уитерс, перехватив невозмутимый, но пристальный взгляд Фокса на эту картину, закрыл дверь спальни.

– Выпьете? – спросил он.

– Нет, благодарим вас.

– Что ж, тогда присаживайтесь.

Сыщики опустились на стулья; Фокс – с чопорной благопристойностью, Аллейн – с оттенком неторопливой утонченности. Закинув одну длинную ногу на другую, повесив шляпу на колено и сняв перчатки, главный инспектор созерцал капитана Уитерса. Они составляли любопытный контраст. Уитерс был из тех, на ком и хорошая одежда выглядит вульгарной. Судите сами: слишком толстая шея, длинные и бледные пальцы, чрезмерно блестящие волосы, мешки под глазами и белесые ресницы. Тем не менее он казался лидером, и его брутальная внешность, несомненно, оказывала воздействие на окружающих. В отличие от него утонченный Аллейн, словно выточенный резцом мастера, сочетал в себе черты аскета-монаха и испанского гранда. Четко очерченные линии лица и головы, строгость в холодной синеве глаз и в пронзительной черноте волос. Такая фактура восхитила бы Альбрехта Дюрера, а его эскизный портрет работы Агаты Трой стал одной из лучших ее вещей.

Уитерс закурил сигарету и, выпустив дым через ноздри, спросил:

– Чему обязан визитом?

Фокс достал свой рабочий блокнот. Капитан Уитерс впился глазами в буквы «Г.П.» – «Городская полиция» – на его обложке, затем уронил взгляд на ковер.

– Прежде всего, если можно, – произнес Аллейн, – я хотел бы услышать ваше полное имя и адрес.

– Морис Уитерс, а адрес этот.

– Могли бы мы записать также и ваш адрес в Лезерхеде?

– Какого дьявола? О чем вы? – осведомился Уитерс. Метнув взгляд на столик возле дивана, где лежали книги Поттера, он посмотрел на Аллейна.

– Я почерпнул сведения, – солгал Аллейн, – не из того источника, что вы заподозрили, капитан Уитерс. Адрес, пожалуйста.

– Если вы имеете в виду Шеклтон-Хаус, то он не принадлежит мне. Он предоставлен мне во временное пользование.

– Кем?

– По причинам личного характера не могу вам этого сказать.

– Понимаю. Вы часто им пользуетесь?

– Иногда в выходные.

– Благодарю вас, – сказал Аллейн. – А теперь, если позволите, я задам вам несколько вопросов о сегодняшнем утре. О ранних его часах.

– О да, – ответил Уитерс. – Полагаю, вы имеете в виду убийство.

– Чье убийство?

– То есть как чье? Банчи Госпелла.

– Был ли лорд Роберт Госпелл вашим личным другом, капитан Уитерс?

– Я не знал его.

– Понятно. Почему вы думаете, что его убили?

– А разве нет?

– Полагаю, да. Очевидно, и вы так думаете. Почему?

– Так оно выглядит, судя по газетам.

– В самом деле, – согласился Аллейн. – Не присядете ли, капитан Уитерс?

– Нет, спасибо. Что насчет сегодняшнего утра?

– Когда вы покинули Марсдон-Хаус?

– После окончания бала.

– Вы вышли один?

Уитерс с большой точностью швырнул окурок в корзинку для мусора.

– Да, – ответил он.

– Не вспомните ли, кто был в вестибюле, когда вы уходили?

– Что? Не уверен. О, да. Я столкнулся с Дэном Дэвидсоном. Ну, вы знаете. С модным лекарем.

– Сэр Дэниэл Дэвидсон ваш друг?

– Не сказал бы. Я только знаком с ним.

– Вы не заметили лорда Роберта, когда уходили?

– Пожалуй, нет.

– Вы вышли один? Взяли такси?

– Нет, у меня была своя машина. Стояла припаркованной на Белгрейв-роуд.

– То есть по выходе из Марсдон-Хауса вы свернули налево. Это же самое должен был сделать убийца, если таковой, как вы говорите, существует.

– Вам следовало бы осторожнее подбирать слова, – заметил капитан Уитерс.

– Не думаю. Насколько могу судить, мое замечание было вполне в рамках установленных правил. Вы не заметили какого-нибудь мужчину в вечернем костюме, пока шли от Марсдон-Хауса до Белгрейв-роуд? Вы не обгоняли такого человека и не проходили мимо него?

Уитерс сел на край стола и начал покачивать ногой. Клетчатые штанины натянулись на жирных ляжках.

– Возможно. Я не помню. Был туман.

– Куда вы поехали на своей машине?

– В «Матадор».

– В ночной клуб на Сэмплер-стрит?

– Совершенно верно.

– Вы кого-нибудь там встретили?

– Примерно сотни полторы людей.

– Я спрашиваю о том, – обходительно пояснил Аллейн, – не было ли у вас там назначено свидания с дамой?

– Да, было.

– Могу я узнать ее имя?