Шрифт:
— Не только, — парень посмотрел в сторону бесчувственной женщины, — если позволите, я сейчас же приведу ее в чувства.
Под бдительным взглядом двух мужчин, Насер склонился над Тумановой. Он погладил ее по волосам и тихо прошептал:
— Приди в себя, проснись и не вини меня не в чем.
— Что ты там шепчешь, подлое отродье? — Петр боялся, что Насер сделает ей еще хуже.
— Погоди, — Сергей взял его за руку, — сейчас все будет ясно и если что…
— Если что, я убью этого подонка, — процедил сквозь зубы Туманов.
Через несколько минут Анна открыла глаза и, увидев перед собой Насера, ни чуть не испугалась его, к своему несчастью, она хорошо поддавалась внушению. Она не понимающе огляделась вокруг и, увидев себя в одной сорочке, быстро накрылась одеялом.
Пришлось ей объяснять, почему она оказалась в постели Кочетко и кто в этом виноват.
Она не могла поверить, что почти час находилась в глубоком трансе и что Насер, она его сразу узнала, хотел украсть карту.
— Я прошу выслушать меня, — взмолился парень, — мне, не нужна эта чертова карта, она нужна одному богачу, который сейчас держит мою сестру, в своем гареме наложницей.
— Не понимаю, это что еще одна сказка из тысячи и одной ночи? — Анна недоверчиво склонила голову на бок.
— Позвольте, мне все рассказать с самого начала и быть может, вы сможете все понять. Мужчины переглянулись и Сергей, пожав плечами сел рядом с Анной:
— Присаживайся, мистер вор, может мы, и выслушаем тебя.
— Но это не значит, что поверим. — Туманов вынул из кармана халата пачку сигарет и, предложив их Сергею и «гостю», поудобнее устроился в кресле у двери. Насер знал, что не сможет сбежать, русские ученые оказались не робкого десятка, как он сначала подумал, и смогли дать ему достойный отпор.
— Я начну с того, что однажды в кафе, моего отца, остановился иностранец. Мы так же сдавали несколько комнат, тем и жили. Мы не были богаты, но и не бедствовали, у меня три брата Али, Нугман, Ходжа. И две сестры Фарида и Лала. Мы приехали в Каир десять лет назад, из Ирана. Мне было всего двадцать лет.
Так вот, этот иностранец приехал из Лимы как он сказал, это где-то в Латинской Америке. Он сразу начал как-то по-особому смотреть на Лалу, ей было только восемнадцать лет, а она уже была такая красавица.
Как-то вечером, я заметил, что на заднем дворе Лала была не одна, я обошел дом и через дыру в заборе увидел, как она целовалась с этим иностранцем. Меня словно кипятком ошпарило. В тот вечер мы сильно поругались, я грозился, что расскажу все родителям, если она не перестанет позорить нашу семью. Она плакала, умоляла меня ни чего не говорить, а потом через две недели, исчезла. Позже я нашел письмо, которое она мне оставила.
«Милый мой, брат Насер. Я очень люблю и тебя и всю нашу семью, но не могу поступить иначе. Хуана-Антонио я люблю больше жизни.
Ни чего не осталось от моей гордости, мне стыдно за свои чувства, но я не могу представить, как буду дышать без моего любимого Хуана-Антонио. Прости меня, если сможешь, не ищите меня.
Любящая вас Лала».
Вот так она сбежала с этим латиноамериканцем. Но это только начало, я рассказываю все это, чтобы были понятны мотивы, толкнувшие меня на преступный путь.
Прошел год. Как-то в один из праздников, меня и моих коллег из университета, а я действительно там работаю, пригласили на банкет. Там я увидел Омара Капу, это богатейший человек не только Каира, но и, наверное, всего Египта.
Сначала мне показалось, что одна из девушек, сопровождавших его, похожа на Лалу, но позже я понял, что это она. Полуобнаженная, в прозрачных шароварах она танцевала для него и его друзей. Она была похожа на… — его голос дрогнул и Насер, сглотнув комок, подступивший к горлу, продолжил, — в ее глазах я видел одну пустоту, хотя она улыбалась и весело разговаривала с господином Капу.
Когда все подошло к концу, и гости начали расходиться, я подошел к Омару и спросил его, что делает у него моя сестра? Тогда он рассмеялся, и его охрана оттеснила меня в сторону. Но я не унимался и вскоре нашел его. Омар долго не хотел меня слушать, но, наконец, я совсем достал его и он согласился меня принять.
Лала и несколько других девушек сидели возле Омара и когда мы встретились с ней глазами, она в ужасе закрыла лицо. Стыд заставил ее лицо залиться краской, боль превратила ее глаза в ручьи и, видя ее страданья, Омар сжалился над ней. Он приказал девушкам оставить его, и рассказал, что Лалу ему продал богатый иностранец из Лимы, его хороший приятель.