— Но как тебе удалось переманить ее на свою сторону, если она сестра этой Саши Тумановой?

— Есть кое-какие методы, тем более она без ума от Картера, — Скотт, покачав головой, положил себе несколько устриц, — она мне нравится, но ни чего дальше постели. Ты понимаешь?

— Конечно, такие женщины, сами того не зная, любят, когда их используют, большего они и не заслуживают, — поморщившись, да Силва принялся вскрывать специальными щипчиками раковину моллюска, — этот Картер успевает нравиться всем женщинам, и что они дуры в нем находят?

— Значит, что-то находят, — усмехнулся Тёрнер.

— Ладно, с ним мы еще успеем разобраться, а вот с твоей Таней я хочу познакомиться поближе. Теперь, давай обсудим наш план.

Тёрнер вынул из нагрудного кармана сверток и, улыбнувшись, протянул его да Силва.

— Там еще записная книжка Флеминга, я ее тщательно изучил и могу сказать, что козыри не только у Картера и у его команды. Нам на руку, что мы прибыли сюда раньше.

— А как насчет того, что с нами может случиться то же самое, что и с группой тех ученых, которых вел Флеминг? — Пабло с нескрываемым любопытством разглядывал карту, потом он соединил часть карты Тёрнера и часть, что дала Татьяна. — Нет, мой друг Скотт, нам нужно дождаться их в каком-нибудь ближайшем поселке, например вот здесь, — он ткнул пальцем в место на карте, под названием Фаюмский оазис, — и сделать все, чтобы Саша была с нами, Картер нам будет только мешать.

— До точки под названием Фаюмский оазис, Флеминг двигался на лошадях дней двенадцать, а может и того меньше, но это очень утомительное путешествие, тем более нас может застать песчаная буря, которые не редкость в пустыне. Здесь мы оставим моего человека, который сообщит о прибытии Картера и о его дальнейших действиях.

— Я предлагаю отправиться в Мемфис, здесь он называется Меннефер, это очень древний город, — заметил Скотт, вспоминая записи Флеминга, — там мы найдем Нуваса, наверняка его фирма процветает как прежде. Во всяком случае, там нам стоит начинать свои поиски. А что тебе известно об Омаре Капу, первом владельце этой карты? Ведь он был другом твоего отца. Может, он еще жив? — Пабло недоверчиво покосился по сторонам и, шикнув на Тёрнера, процедил сквозь зубы:

— Не произноси это имя так громко, — он вынул портсигар и, раскрыв его нервно вытащил тонкую перуанскую сигару. — Я бы опасался его ищеек, если он был бы мертв, этот человек так и не поверил до конца моему отцу, хотя тогда всему виной был тот американец, который украл у него карту в Сомали, а потом уехал в Советский Союз. Отцу помогал один араб, который позже предал его и сам погиб, темная это была история. Ну, а пока возвращайся к своей Татьяне, у вас осталось совсем немного времени, — как-то двусмысленно усмехнулся да Силва, — потом я поговорю с ней и решу, стоит ли ей доверять, потому что кроме тебя мне полагаться не на кого.

— Мне льстит, что ты надеешься на мою порядочность, — Тёрнер потрепал Пабло по плечу. — Посмотри на меня, я все такой же подонок, но мы с тобой, братья до конца, чтобы не случилось, я не предам тебя, потому что помню, что ты сделал для меня.

— Ладно, Скотти, достаточно сантиментов, — да Силва попросил счет. — Увидимся вечером, а пока, я узнаю насчет поезда в Мемфис.

Скотт достал бумажник, но Пабло жестом попросил убрать его деньги.

— Сегодня предоставь мне возможность быть более любезным, чем обычно, — улыбнулся да Силва.

— Я не узнаю тебя, Пабло, но даю тебе возможность поиграть.

Да Силва, склонив голову на бок, поджал губы в язвительной усмешке и добавил:

— Давно не виделись друг, может по этому я на секунду забыл какой я мерзавец.

Татьяна чувствовала себя ужасно, она не знала, что ей делать, как быть, как вести себя с Тёрнером. Если с ним ей удалось совладать в какой-то мере, то да Силва был не так прост, во-первых, его невозможно было очаровывать, потому что в каждом ее движении и действии он искал подвох. Казалось, он сам себе не доверяет, не то что бы какой-то незнакомке, за которой тянется шлейф интриг и козней. Она смотрела на себя в зеркало, в который раз разговаривая сама с собой, она не узнавала себя. Боже, что я натворила со своей жизнью, что меня теперь ждет? Этот да Силва уничтожит меня.

Ее мысли прервала открывшаяся дверь. Повернувшись, Таня увидела вошедшего Тёрнера. Он, легкомысленно улыбаясь, поставил на столик бутылку мартини и игриво ей, подмигивая, двинулся к ней.

— А почему мы скучаем? — Скотт небрежно начал расстегивать рубашку.

— А ты на моем месте, скучал или может, подскажешь, что мне делать? — Таня в упор посмотрела на Тёрнера.

— Ну, скажем, я мог бы тебе кое-что посоветовать, но… — он внимательно посмотрел на нее, усаживаясь рядом с ней, — но у тебя не получиться.

Татьяна удивленно приподняла брови, на что он рассмеялся:

— Пойми, Пабло слишком мало тебя знает и в какой-то степени боится, что ты можешь совершить какую-нибудь глупость, — Скотт обнял ее за талию и, повалив на кровать, продолжал, — как мог, я постарался его убедить. Хочешь, честно скажу тебе? — он убрал прядь волос с ее лица и коснулся губами щеки, — если бы на месте Пабло был кто-то другой, я бы не задумываясь, пристрелил его, зная, что он желает твоей смерти, но к твоему несчастью, другого Пабло нет, и не будет. Мы слишком много сделали друг для друга, если тебе ясно, что такое мужская дружба, ты поймешь меня.