— Пошле шеремонии у главы рода. Тебе будут возврашены права на имушештво клана. Чашть швитков шпрятана в моем доме. Потом, ешли на то будет воля предков, я отведу тебя к проходу на нишний уровень.

— Хорошо. Сначала дело, потом забавы.

Официальня церемония объявления результатов игры прошла через день. Несмотря на интерес к наследию волхвов и желанию поскорее покинуть горную крепость, я даже был рад, что прием у главы рода немного отсрочили — успел худо-бедно прийти в себя. Почему-то сильно болела челюсть. Не помнил, чтобы получал в нее, но факт оставался фактом — есть приходилось очень медленно, маленькими кусочками.

Нас принимали в том же самом зале — за "холодильником". Сегодня здесь было натоплено еще сильнее, чем в прошлый раз. Лично я взмок уже через пару минут. Шкуры на полу обновили (точнее, накидали новых), на столы выставили большие деревянные тарелки с горячим мясом и глиняные кувшины с каким-то напитком, много пустых чаш. Иного угощения не было.

Народу собралось весьма много. Не столько, как на крепостных стенах, но десятка три-четыре. Наверное, самые уважаемые члены рода.

Вся наша команда стояла перед главой рода. Тот некоторое время сверлил нас непроницаемым взглядом, затем резко поднялся, вскинул над головой руки.

— Во имя прошветания рода нам долшно шпушкаться в Белую штольню. Во имя прошветания рода мы ишбираем тех, кто штанет нашими руками в нелегком труде добычи шидкого шеребра. Шегодня члены клана Гуран-Абура покидают Белую штольню, штобы вернутьшя в швои дома. Теперь их глава — шеловек Артем.

Он указал на меня. В зале раздались одобрительные выкрики. Немного, но, по крайней мере, нет прежнего негатива.

— Члены клана Вургл-Курума займут их мешто, — продолжал глава рода.

— В этом решении нет шправедливошти! — раздался рычащий голос и из собравшихся вышел двоедушник. Тот самый гигант, который так бросился мне в глаза в игре. Глава проигравшего клана. — Игра швершилашь две шедмицы назад. Он! — кивок в сторону Гуран-Абура. — Шбешал, как крыша!

"Бегающая крыша — это сильно".

— Брошил швоих. Отдал клан чушаку! — он с отвращением сплюнул себе под ноги. — И вше ради чего? Ради мешти. Ради попытки прикрыть шобштвенную трушошть.

— Шамолчи, — спокойно проговорил глава рода и сел. — Решение принято. Они полушили шанш и вошпольшовалишь им.

— Ты шлеп в швоей штарошти! Ты отштупил от шаконов. Предки не оштавят этого без внимания. Готовьшя к большим бедам, глава… — слова двоедушника будто наяву истекали ядом. — Я подшиняюшь твоей воле и шпушкаюшь в Белую штольню. Но нешправдливошть рано или пошдно принешет ша шобой кару.

Прежде чем глава рода успел что-то сказать, Вургл-Курум резко развернулся и покинул зал, оставив после себя тяжелую тишину.

— Прошледить ша ним, — спустя несколько секунд проговорил глава. — Ошень штроптив штал.

Я бы не удивился, если б завтра или даже сегодня в крепости произошел военный переворот. Наверняка у здоровяка среди остальных двоедушников имеется немало сторонников, а у нынешнего главы немало недовольных. Сложив нехитрые составляющие, приправленные поражением Вургл-Курума и возвращением беглеца-труса, тут же восстановившего утраченную честь, получаем горячий коктейль. Одна надежда на то, что за время своего проживания здесь двоедушники научились бескровно улаживать подобные конфликты. Вряд ли проигравшие игру всегда тихо и мирно спускались в Белую штольню.

Последовавшее далее пиршество не затянулось надолго. Собравшиеся будто специально не ели с самого вечера. Набросились на приготовленное мясо с жадностью и шумом. Поднимая чаши с напитком сильно похожим на темное пиво, выкрикивали короткие поздравления в наш адрес. Кое-кто даже подошел к Гуран-Абуру, произнес что-то на родном языке. Ближе к концу пиршества появился Анум-Дараван. Его тепло приветствовали. Вообще у меня сложилось впечатление весьма простых дружеских отношений. Недовольные выкрики и презрение остались там, в дождливом игровом дне. Сегодня же все чествовали победителей — без сомнения достойных членов рода. Даже если они и чужаки.

Я еще раз поблагодарил Анум-Даравана за помощь. Он только отмахнулся в ответ. Несмотря на распухшую физиономию и несколько прореженные зубы, настроение у него было отменное.

— Держи, — Гуран-Абур протянул мне свиток потемневшей от времени бумаги.

Его дом, как и все прочие, насколько я успел понять, состоял всего из одной комнаты, которая объединяла в себе и спальню, и кухню, и гостиную. Располагалось жилище в теле скалы, в одной из многочисленных пещер, соединенных между собой ходами. Подобные комнаты-дома были вытесаны в стенах пещер, отчего получалось некое подобие многоквартирного дома. Благо, освещения здесь не требовалось: в любой точке в скале воздух оставался прозрачным, напитанным невесть откуда взявшимся светом. На верхние этажи такой "многоэтажки" поднимались по каменным или деревянным лестницам.