Поэтому смотреть абсолютно не на что, а природа – что в ней найдешь: тропический ливень и пятидесятиградусная жара. Но переводчик Ватара говорил, что мир джунглей до сих пор ждет новых Ливингстонов для описания открытий.

В кондиционированной консервной банке из десяти комнат на двух этажах можно прожить год, продержаться два, вытянуть пять, но десять лет уже многовато, и Виталий, несмотря на энергичные предупреждения из центра, решил выбраться наружу и поехал в уазике на открытие начальной школы в селение Тгомбого, которое находилось на расстоянии десяти километров.

По столице машина продвигалась легко, а когда вышла за окраину, через сто метров в переднее стекло ударилась полуметровая муха породы, неизвестной как Виталию Алексеевичу, так и переводчику Ватаре с научными энциклопедиями.

И если Ватара такую встречу пережил легко, так как привык к неведомому, то Виталий со страху чуть не задохнулся и потребовал развернуть автомобиль обратно, и остались школьники без присутствия знатного гостя.

Меня всегда интересовало, почему все мировые кадры бразильского карнавала показывают с одного ракурса. Идут увешанные цветами толпы в перьях вдоль длиннющей трибуны, на которой расположились зрители. И только попав в Рио-де-Жанейро, я нашел разгадку.

С другой стороны снимать стыдно – тянется ряд жалких глинобитных лачуг, втиснутых в землю знойным южноамериканским воздухом.

Хотя скажу честно: возможно, мое мнение ошибочно, так как на карнавал я не успел, а приехал через месяц после окончания. Походил с грустью в толпе по грязным улочкам, но тут предложили сделать карнавал и для меня, и я согласился.

Влажным утром еще с десятком таких же горемык меня отвели в ржавый продуваемый ангар, похожий на заброшенный склад, и перед нами под зажигательную музыку промаршировали школы самбо и всякие полуголые бразильские девушки.

Мы глазели полчаса, а потом скинулись по две штуки баксов и разъехались по своим странам – в Россию, на Украину, в Арабские Эмираты и в Сингапур.

Но я люблю вспоминать Бразилию. Где еще бедные, но гордые люди работают в сутки по два часа, а все остальное время играют в футбол, волейбол, купаются и танцуют под звуки барабанов и бубнов?..

Приехав в Парагвай, я скотчем привязал к груди заграничный паспорт, чтобы его не потерять. Терпел даже то, что привязанный документ мешал ходить в душ и в ванну, – соображения безопасности брали верх.

В Парагвае нет российского посольства, и вообще нет никакого посольства, кроме французского, и поэтому если тебя ограбят или ты утратишь удостоверения личности, то задержишься в этом жестоком захолустье на много-много месяцев или лет. А смотреть здесь не на что, кроме единственной на всю страну ГЭС, которая продает электроэнергию в Бразилию и Аргентину.

ГЭС в семидесятые годы построил военный диктатор Стреснер, выплатив внешний долг и накопив два миллиарда для американских специалистов, а так сидели все в темноте и без радио, потому что на красной земле ничего не растет и валовой продукт низкий.

Когда Стреснер пришел к власти, тридцать процентов населения отправил по тюрьмам, но ему после свержения все простили – тихо доживает свой век за границей, предпочитая не высовываться и не попадаться на глаза парламентским фракциям.

А вообще, маленькая страна, а люди суровые, как у нас, – наверное, потому что гоняли.

Когда идешь по столице, видишь: вот здесь президентский дворец, а здесь трусы на веревочке сушатся.

Давным-давно, когда буряты были мореплавателями, два племени – Сагдыгбей и Торгдунбей – отправили свои корабли мерить землю с разных сторон, а так как вышли они одновременно, то встретились в Мировом океане по центру Земли и стали на палубах биться.

Бились они двенадцать дней и двенадцать ночей, пока не вышли их предводители с саблями и не погибли, пронзив друг друга наповал.

После этого все проезжающие мимо стали называть это место «экври батыр», «экватор» – «два батыра».

Я стоял в лондонском аэропорту Хитроу на регистрации, а жена Ирина пошла багаж упаковывать в целлофан в другой конец зала.

Когда уже стал подходить к стойке, я закричал на весь зал ей: «И-ра, И-ра», – и тут от меня все шарахнулись в разные углы, а навстречу побежали полицейские с автоматами, и то, как я оказался прижат к полу скрученным, уже не помню, потому что все очень быстро произошло.

Я, как настоящий русский человек, английского не знаю. Зачем мне его знать? Но тут об этом пожалел, так как, пока нашли переводчика, я от гранитной напольной плитки замерз.