Шрифт:
— Ну? — спросил он. Олифант прикрыл дверь.
— Первое сообщение было проверено и подтверждено двумя разведывательными кораблями, — сказал он. — Имперская армада приближается. Она будет здесь примерно через три дня. — В общем, было безразлично, что имел в виду Олифант — стандартные сутки или двадцатичасовой оборот Энея.
Мак-Кормак кивнул.
— Я не сомневался в правильности первого сообщения, — сказал он. — Наши планы остаются прежними. Завтра в 6.00 по времени Нового Рима я поднимусь на борт флагмана. Через два часа после этого наши силы уйдут в поход.
— Но вы уверены, сэр, что неприятель не оккупирует Эней?
— Нет. Но я был бы очень удивлен, если бы он на это пошел. Какой смысл? Ни меня, ни моих родных, которых можно было бы захватить в плен, тут не будет. Я принял меру, чтобы это стало известным неприятелю, как только он сюда заявится. А какую еще добычу он сможет добыть на Энее до того, как закончится битва в космосе? Тот, кто одержит победу в космосе, может очень быстро прибрать к рукам любые планеты. А до того… нужно ли тратить силы, которые остро нужны в другом месте, на то, чтоб захватить такое осиное гнездо, как этот мир? Уж если оккупировать, так всерьез. Я полагаю, что неприятель уйдет из системы Вергилия в ту же минуту, как узнает, что мы не собираемся тут защищаться, что мы ушли, чтоб захватить истинное сокровище — Сатану.
— Но наши силы прикрытия, сэр… — начал с сомнением в голосе Олифант.
— Вы имеете в виду защиту внепланетных баз типа Порт-Фредериксена? Там всего по одному легковооруженному кораблю, главным образом, чтобы предотвращать случайные разрушения.
— Нет, сэр, я думаю о наших межпланетных патрулях. Какое им придается значение?
— Это всего лишь наемники из Дартана. У них нет другого назначения, кроме как отвлечь внимание неприятеля и выиграть время для нашего флота, — ответил Мак-Кормак. — (Неужели же я в самом деле не сказал ему обо всем этом? Что же еще я успел проморгать с тех пор, как лавина подхватила меня? Нет, все правильно, Олифант слишком погряз во всевозможных административных мелочах на планете.) — Несколько кораблей оставлены в космосе с приказом атаковать любое судно Джосипа, которое им попадется. Это будут, конечно, слабовооруженные разведчики, которых уничтожить нетрудно. Те, что спасутся, сообщат об этом по начальству. Я хорошо изучил образ мыслей Пиккенса. Он решит, что мы хотим обороняться где-то в окрестностях Вергилия, и с сугубой осторожностью станет пробираться вперед, благодаря чему и не заметит нашего полета к бете Креста. — Ох, добрый старина Пиккенс, всегда приносивший цветы Кэтрин, когда мы приглашали его на обед! Неужели же мне придется использовать против тебя то, что я узнал о твоем характере во времена нашей дружбы?
— Что ж… Император — вы, сэр. — Олифант указал на аппаратуру, гудящую на разные голоса. — Дел, как всегда, невпроворот. Мы тут в штабе делали все, что могли, но ряд вопросов требуют вашего внимания.
— Займусь ими еще до ужина, — сказал Мак-Кормак. — Но потом будьте под рукой, на случай, если мне понадобится ваша консультация.
— Есть, сэр! — Олифант отдал честь и вышел.
Мак-Кормак не сразу занялся аппаратурой связи. Сначала он вышел на балкон. С балкона открывался вид на скалы и на обширные богатые земли к востоку от них. Креуса — ближняя из лун — должна была вот-вот взойти. Адмирал наполнил легкие прохладным сухим воздухом и стал ждать.
Почти полный диск спутника внезапно выскользнул из-за горизонта. Порожденные им тени двигались с доступной глазу быстротой. Луна восходила так поспешно, что скоро должна была перейти в следующую фазу. Затопленный этим живым белым светом океан Антонина, казалось, вновь обрел свои испарившиеся воды. И вот уже по просторам моря бежит волна, и снова прибой обрушивается на подножие мыса Виндхоум…
«Ты часто вспоминала об этом. Ты любила эти минуты сильнее всего в тот год, что мы провели здесь вместе. Кэтрин, дорогая, придется ли тебе любоваться этим еще хоть раз?..»
Глава 7
Когда Вергилий превратился в отчетливо видимый невооруженным глазом яркий кружок, «Азиенна» выключила гиперпривод и пошла на одних антигравах. Каждый датчик был установлен на режим повышенной чувствительности, но ни один не уловил ничего, кроме бесконечного шепота энергетических потоков космоса.
— Даже радиопередач нет? — спросил Флэндри.
— Пока нет, — ответил голос Ровиана. Флэндри выключил интерком.
— Надо бы мне самому быть на мостике, — пробормотал он. — И чего я торчу тут в моей… прошу прощения, в вашей каюте?
— Собираете разведданные, — с легкой улыбкой сказала женщина.
— Ну, если б это! Но почему такая полная тишина? Неужели вся система эвакуирована?
— Вряд ли. Но, надо полагать, им известно, что неприятель дня через два-три будет здесь. Хью совершенно гениально оперирует разведывательными кораблями. Впрочем, он хорош и во всем остальном.
Флэндри бросил на нее острый взгляд. Слишком встревоженный, чтобы сидеть на месте, слишком смущенный, чтобы ходить, он стоял у притолоки и выстукивал пальцами дробь на филенке. Кэтрин Мак-Кормак сидела на единственном стуле. Она выглядела совершенно спокойной.
И не удивительно. Ей же не оставалось ничего другого, как спать все то время, что истекло между их первым разговором и этим. По-видимому, сон неплохо залечил ущерб, причиненный ее плоти, а возможно, и ее разуму. Зато ему в это время пришлось иметь дело с множеством всяких хлопот. Даже принять решение обогнать флот, идя все время на квазискорости, чтобы доставить пленницу к главарю мятежников, было делом отнюдь не легким. У Флэндри не было даже намека на право ведения переговоров. Его действия можно было бы хоть как-то оправдать лишь невообразимо свободным толкованием полученных им распоряжений. Разве прощупывание руководителя восстания не представляет интереса, и разве присутствие его жены не создает для этого совершенно исключительной возможности?