Чтобы постигнуть томительную прелесть этого лирическаго бреда, чтобы разгадать печаль Мэтерлинка, надо быть самому лирикомъ. Актриса, которая заставила насъ плакать вмст съ нею у подножія Мадонны, и вмст съ нею врить и не врить въ невозможное и прекрасное, такая актриса родная сестра наша, сестра лириковъ, утомленныхъ видніями, полюбившихъ боль и печаль больше, чмъ радость и наслажденіе.

Я вижу лицо этой сестры нашей, этой тиціановской Магдалины, съ экстатическими глазами, влажными отъ слезъ, съ полуоткрытымъ ртомъ, похожимъ на осеннюю розу… И я вижу мрные жесты ея и слышу пвучій голосъ, волнующій и зовущій къ алтарю…

На картин Тиціана вщій черепъ говоритъ намъ своею мертвою костью объ ужас преходящаго.

Онъ – какъ знакъ, предупреждающій насъ о трудности вчнаго пути. И этотъ символъ всегда передъ нами. Преодолть его ужасъ возможно лишь тогда, когда сердце обращено къ первоисточнику свта, но разв сейчасъ не темный лсъ вокругъ насъ и разв въ ночи нашей различаемъ мы что либо кром странныхъ призраковъ и пугающаго шелеста умирающей листвы?

Будемъ врить, что намъ суждено испить не только чашу лирики, но и чашу вчнаго вина, и что театръ нашъ станетъ воистинутеатромъ, и, преодолвъ лирическую драму, утвердитъ начало трагическое. Но міровая исторія – это рядъ могильныхъ холмовъ, рядъ жертвъ, забытыхъ и незабвенныхъ. И на стезяхъ искусства т же знаки страданія и крови. Вра еодоровна Коммиссаржевская – одна изъ такихъ жертвъ своего вка. Ея мученія намъ были близки, ея искусство намъ было внятно и образъ ея сохранится въ сердцахъ нашихъ, какъ прекрасное видніе страдающей, влюбленной и вчно-женственной Сестры Беатрисы.

Георгій Чулковъ.