— Итак, с чего начнем? — охотник откинулся на спинку своего широкого удобного кресла.

Начать хотелось со всего сразу. С вампиров, с охотников, с Обители, с непонятных снов и испытания проклятой аркой, но с языка сорвалось:

— Зачем вам все эти книги, если вы не можете их прочесть?

— А с чего ты взял, что я не могу? — вопросом на вопрос ответил Ирбис. — Когда закрывается одна дверь, обязательно открывается другая. А наши способности и умения умножаются при должном упорстве и старании.

— Но… — Я еще раз посмотрел на раскрытую перед охотником книгу. Пожелтевшая от времени бумага, выведенные чернилами буквы… Совершенно обычные, не рельефные, которые создают специально для слепых. Разве такое возможно?

— Когда я лишился зрения, — терпеливо пояснил Ирбис, — то думал, что потерял все: краски мира, красоту жизни. Но потом понял — это всего лишь испытание, которое делает сильнее. Теперь я вижу и чувствую все, что меня окружает. Намного ярче и четче обычного человека. Иногда, чтобы в полной мере раскрыть свои возможности, нужно чего-то лишиться… Ты ведь тоже лишился?

— Чего? — не понял я.

— Нормальной жизни. Та встреча с вампиром изменила твою судьбу и теперь тебе надо заново познать себя. Именно для этого ты здесь. Мы можем научить всему, что знаем. Показать возможности тела и разума. Раскрыть силу охотника, дарованную нам ради человеческого блага.

Слова Ирбиса ничего не объясняли. Напротив, запутывали еще больше. Охотники, конечно, бравые парни. Убивают вампиров, защищают невинных людей, прыгают по крышам, носят складные арбалеты и искривленные мечи. Но я все еще не мог понять, каким ветром меня занесло в их компанию?

— Ты ведь не помнишь своего отца? — Старик, похоже, читал мои мысли.

— Нет, он смылся еще до моего рождения.

— Тогда это объясняет… — задумчиво проговорил Ирбис, сцепив широкие узловатые пальцы рук. — Он был не в курсе…

— Кто? — терпение начинало таять, уступая место раздражению. С чего это совершенно чужие люди знают обо мне больше, чем я сам?

— Мы навели справки о тебе и о твоей семье, в частности, о твоей матери. Обычно мы следим за детьми, рожденными от охотников, обучаем их, готовим противостоять вампирам.

— Может, начнем с самого сначала? — не выдержал я. — Откуда взялись охотники, и почему они обязаны бегать за упырями?

— Тогда слушай, — Ирбис прикрыл глаза, избавив меня от своего пронзительного ледяного взгляда, и погрузился в историю…

* * *

Игра становилась интересней. Давно Легран не ощущал того азарта, который присущ настоящей погоне, давно в его жилах не горело предвкушение от грядущей схватки с достойным противником. Мальчишка сбежал. Пусть и при помощи охотников, но все-таки…

— Дальше что? — Анатоль обратился к докладчику, потрепанному вампиру в порванной футболке и запыленных джинсах. Ему, и еще двоим удалось спастись от рьяной схватки с охотниками. Вопрос только — что делал среди посланных на облаву вампиров столетка? Легран не отдавал такого распоряжения из-за риска покалечить жертву.

— Да я толком ничего и не понял, мальчишка точно был в комнате. А потом пропал.

— Пропал, значит. А что там делал Лео? Я, кажется, четко выразился, кому следует отправиться за мальчиком.

— Лео… — вампир замялся, рассматривая свое отражение в тщательно натертом паркете, — решил, что может покормиться раньше положенного срока.

— И вы взяли на облаву голодного столетку? Игнорируя мой приказ?

Француз редко проявлял гнев — даже сейчас на его лице не дрогнул ни один мускул. Но приближенные чуяли дурное настроение хозяина, как животные — землетрясение. Докладчик сжался и попятился к двери, понимая, что страшный момент настал: такое затишье бывает только перед настоящей бурей.

— Он… сам.

Понятно. Мало кто мог перечить старшему вампиру. А поскольку на дело были посланы молодые, сильные, и, главное, не слишком голодные особи, то возражений ни у кого не возникло.

— Вон, — коротко произнес Легран, сбрасывая с себя нахлынувшую волну гнева. Сейчас не время устраивать разборки — надо ждать, терпеливо расставляя ловушку. Чтобы, покинув Обитель, парень обязательно в нее попался.

Анатоль поднялся из-за стола, медленно подошел к окну, посмотрел на луну, заглядывающую в комнату. Огромная, неестественно-оранжевого цвета, она светила так ярко, что затмевала звезды на небосводе. Вампир оперся о подоконник, вдохнул ночной воздух, напоенный цветением душистого табака и маттиолы. Аромат постепенно утрачивал свою яркость — недельный заряд человеческой энергии подходил к концу, и Леграна ждали долгие три недели безвкусного существования, чтобы потом вновь ощутить себя живым. Он снова посмотрел на висящий над головой диск ночного светила и произнес: — Луна… Раскаленная… Добрый знак.