– Все равно нехорошо, – упрямился Сергей, – одно дело, просто повредить здоровье и отправить куда-нибудь подальше, а другое – кремировать.

Наверное, его скудное воображение все-таки разыгралось, и он представил на месте «моего» почившего супруга себя. По крайней мере, после слова «кремировать» он опять ринулся в сторону туалета. Я дождалась, когда он выйдет, и стала наступать на него, держа в одной руке горсть таблеток, в другой – стакан воды. В коридоре было сумрачно, парик придавал мне некоторое сходство с Ириной, смотрела я на него исподлобья. Если бы я сопровождала словами свое наступление, наверное, это было бы совсем не жутковато, но мое молчание, похоже, внушило ему суеверный ужас. Он ударил меня по руке, выбил стакан воды и заперся в ванной.

– Сережа, открой, я желаю тебе добра, – пропела я елейным голоском, – пора пить таблеточки, это полезно для твоего здоровья.

– Я голову мою, – глухо ответил он, – я раздетый.

– Ты боишься, что я отравлю тебя, как мой муж пытался отравить меня?

– Я раздетый, – упрямо твердил он.

– Сережа, – шептала я у двери, – открой. Тебе не будет больно, дальше будет только легче.

Чтобы не слышать мой голос, он пустил струю воды на полную мощь. Я тихо выскользнула из квартиры, мигом домчалась до кулинарии и накупила полные сумки салатиков, пирожных, жареного мяса. Когда я вернулась, он был еще в ванной, через дверь слышались тихие всхлипывания.

– Сергей, не дури, – постучалась я, – не хочешь пить таблетки, не надо. Как маленький, честное слово! Открывай, я их выбросила.

Защелка на двери щелкнула, Сергей сидел на краю ванной, мутная вода медленно уходила в слив. На поверхности воды тихо покачивалась очередная партия депилированных волос.

– Что это? – тихонечко причитал он. – Это не может быть просто так, это не от нервов. Оставь меня, а? Пожалуйста, я вспомню, что я сделал с Ирой, я покаюсь, я пойду в тюрьму или в монастырь, только перестань это делать. Пожалуйста.

– Ладно, ладно, – легкомысленно пообещала я, – вытирайся, пойдем кушать. Я вкусненького принесла.

– Вкусненького? – поднял он голову. – А таблетки?

– Выкинула, говорю же. Век воли не видать.

Сергей затрусил на кухню. Глаза его разгорелись при виде наваленных на столе прямо в пластиковых коробочках яств, он схватил вилку и, не дожидаясь, пока я разогрею мясо, принялся тыкать ею во все коробочки поочередно.

– Осторожно, – предупредила я, – живот схватит.

Он поперхнулся, уронил вилку, закашлялся. Наверное, моя невинная фраза навела его на мысль о том, что все это великолепие может быть отравлено. Сергей с тоской оглядел стол, мысленно попрощался с дарами общепита и изрек:

– Я чего-то не хочу сегодня кушать. У меня почему-то совсем нет аппетита.

– Не хочешь так не хочешь, – нисколечко не расстроилась я.

Достала из-под мойки ведро, сгребла все эти гастрономические сокровища к краю стола и стала методично выбрасывать коробку за коробкой.

– Ты чего делаешь? – возмутился он. – Разве можно это выкидывать?

– Коробочки оставить? – осведомилась я. – Ты, как рачительная хозяйка, моешь емкости из-под салатов и складываешь их стопочками в кухонном шкафу?

– Я про еду, ты сама могла все это съесть или я потом… после тебя.

– Еще можно привести с улицы бездомную собачку. Накормить ее и, если не сдохнет, спокойно кушать самому, – посоветовала я. – Ты серьезно считаешь, что я могла успеть приправить мышьяком все это добро?

– А зачем тогда ты его выкидываешь?

– У тебя нет аппетита, а я на диете. Ну, решай, выбрасывать или оставить? Учти, холодильник пустой, нет ни колбасы, ни сыра, ни хлеба. Кстати, ты можешь сам сходить в магазин и купить все, что пожелаешь. Не думаю, что ради тебя кто-то решил отравить весь город. Опять же никто не запрещает тебе поужинать в кафе. Среди поваров и официантов не так уж много злодеев-отравителей.

Сергей подошел к окну и вгляделся в сумерки. Кажется, теперь он стал бояться выходить на улицу вечером. Попасть в крематорий можно не только от яда, но и от кирпича, брошенного с крыши. Сейчас в нем боролись муки голода и страх перед мучительной смертью. Впрочем, второе победило, он отвернулся и вышел из кухни, чтобы не видеть кощунства, которое я вытворяю с едой. Впрочем, почти сразу он вернулся и с головой зарылся в кухонный шкафчик. Он долго гремел кастрюлями и наконец вынырнул, страшно довольный собой. В руках у него была банка кильки в томате. Сергей тут же вспорол ее консервным ножом и уничтожил в считаные секунды. Да, теперь я, пожалуй, соглашусь, что булимия – болезнь нервов.

– Ну, теперь можно и кофейку, – удовлетворенно констатировал он. – Когда пью на голодный желудок, тошнит. Сергей достал свою банку, зачерпнул мерную ложку и вдруг замер:

– Это что там такое?

– Тараканы? – осведомилась я.

– Хуже, – повернулся он ко мне. – Это ты насыпала? Смотри, в кофе какие-то белые крупинки.

– Где? – с глуповатым видом переспросила я.

– В кофе! – заорал он. – Я так и знал, я догадывался, только не понимаю, для чего тебе это нужно?

– Что нужно? – продолжала играть роль дауна я.