– Инеевый волк!
– ахнула Аня, пряча Ксюшу за спину.

Против такого пистолет не поможет. А меч лишь у Весты, справится ли она с этим монстром?

– Аня, - немного нервно позвала ее Веста.

– Шея, - коротко ответила Аня.

Волк медлил, наблюдая. Веста почему-то не нападала, хотя Аня слышала, как она там что-то делает. Гуннульв пытался успокоить вновь заплакавшую Ксюшу, но безуспешно.

Волк еще раз зарычал и бросился вперед. Веста схватила Аню за руку и дернула, увлекая за собой во внезапно появившийся вихрь снежинок. Все четверо скрылись прежде, чем волк успел что-либо сообразить. Почему он не бросился в проход за ними, было неизвестно.

***

Аня врезалась во что-то и чудом устояла на ногах. Они оказались в какой-то комнате, очертания которой были Ане незнакомы.

– Ваза династии Герр!
– раздался голос Гуннульв в темноте.

Послышался звон.

– Куда ты нас закинула?
– спросила Аня, потирая ушибленное бедро.

– Не знаю, - ответила Веста.
– Я, кажется, координату перепутала.

– Ты все-таки ее разбила!
– простонал Гуннульв.
– Бедная ваза.

– Какая ваза?

Аня совсем запуталась. Они попали в какое-то неизвестное место, Ксюха тихо хныкала, совсем напуганная, а Гуннульв что-то бормотал про вековое наследие Плато и грациозность бегемотих.

– Анна?
– раздался до боли знакомый голос.

Помещение осветилось. И Аня едва не села на пол. Прямо перед ней на кровати сидела Сольвейг. Повзрослевшая, неизменно красивая, заспанная и с огромным животом, но это была Сольвейг.

– Сольвейг?

По взгляду подруги Аня поняла, что та в шоке.

– Ты что, забросила нас в спальню к Сольвейг?
– Аня повернулась к Весте и немного нервно рассмеялась.
– Ну, ты даешь, это ж надо было так координаты удачно перепутать...

– Анна!
– при виде Рандвалфа Аня начала думать, что на самом деле спит, или Рейбэк ей по голове дал, или волк ими пообедал и все это - предсмертный бред.
– Какого демона?!

– Вафля? Ты...Сольвейг...Боже, это что, альтернативная вселенная?

– Не хочу вас прерывать, - отозвалась Веста, - но нам надо проход закрыть, а то товарищ папа сейчас очухается и пойдет мстить. Оно вам надо, в спальне ночью?

Аня сомневалась, чтобы Рейбэк оправился от трех выстрелов, сделанных с такого расстояния, но, подумав, согласилась: обычный человек погиб бы от молний Рагнхильд, а Рейбэк даже не закашлялся. К тому же он был некромантом.

Рандвалф пробормотал что-то себе под нос, но с постели слез и быстро оделся. Закрыл проход и повернулся к Ане.

– Вот скажи мне, почему именно в моей спальне? В присутствии беременной жены, ты соизволила сюда вернуться?

На Аня была так рада, что едва не кинулась его обнимать. Даже Рандвалфа она была счастлива видеть. Позже она расспросит и его, и Сольвейг, потребует подробного рассказа о том, как эти двое оказались мужем и женой, но сейчас Аня едва могла поверить в то, что видит их всех.

Постепенно страх проходил, оставляя место усталости и опустошенности. Как и всегда, встреча с Рейбэком вымотала ее.

– Вафля! Не хами мне. Я злая, нервная и голодная. Меня чуть не убили. Так что давай разойдемся без драки.

– Рандвалф, - раздался голос Сольвейг, которая уже пришла в себя и счастливо улыбалась, - и правда, не кидайся на нее, она не виновата.

– Вы мне лучше скажите, - Анна улыбнулась и затаила дыхание в ожидании ответа.
– Вилдэр дома?

– А где Марина?
– спросила Ксюха, перестав плакать.

– Я видела, как она прячется, - откликнулась Веста.
– Простите, не придумала ничего лучше, чем сбежать оттуда. С волком я бы не справилась.

– Ты молодец, - улыбнулась Аня.
– Маринка не пропадет, да и волку она не нужна. Поверь, я сестру знаю. Она скорее его на шубу пустит, чем попадется ему в зубы.

Веста немного успокоилась, видя, как уверенно Аня говорит о сестре.

– Так что там с Вилдэром?
– повторно спросила Аня.
– Он дома?

– У себя, - почему-то нехотя ответил Рандвалф.
– Но...

Аня уже выскочила за дверь, не слыша, что говорил мужчина. Остановилась на минуту, определяя свое местонахождение. Удивилась, когда поняла, что Рандвалф и Сольвейг занимают ту спальню, что отдали тогда брату Вилдэра. Но все посторонние мысли вылетели из головы, едва она поняла, что слишком близка к отцу Ксюши.

Остановилась в нерешительности перед дверью, как тогда, будучи еще девятнадцатилетней девочкой, испуганно шла к нему в покои. И только услышав его голос, далекий, но бесконечно родной, отважилась и толкнула дверь.