Уисти — обладательница копны густых волнистых ярко-огненных волос, которые сама она ненавидит, однако я считаю их классными.

Уисти была слишком напугана, чтобы поддаться на мою дразнилку и начать спор о волосах.

— Уит, что происходит? Какое отношение к нам имеет этот гнусный тупица Байрон Суэйн? Что с нами произошло? А с мамой и папой?

— Это какая-то чудовищная ошибка. Мама с папой и мухи не обидят.

Я вспомнил о родителях, беспомощных, не имеющих возможности вырваться из крепкой хватки солдат, и подавил приступ ярости. И как раз в это мгновение фургон, качнувшись, остановился. Я напрягся, не спуская глаз с двери и приготовившись свалить вошедшего с ног. Несмотря на наручники. Даже если он окажется накачанным стероидами громилой-солдатом.

Я не позволю им причинить зло моей сестре. И не собираюсь быть паинькой и подчиняться их дурацким правилам.

Уит

Это было так, будто мы вдруг проснулись и обнаружили, что живем в тоталитарном государстве. Первое, что я увидел, — несколько дюжин развевающихся флагов и большие заглавные буквы: «Н.П.».

Мы с Уисти стояли перед огромным зданием без окон, окруженным металлическим забором-сеткой с колючей проволокой, пущенной по верху. Надпись, выгравированная огромными буквами высоко над дверным проемом, гласила: «Новый Порядок. Исправительное заведение для несовершеннолетних».

Затем двери со скрипом распахнулись, и я сделал вывод, что отсюда не так-то просто сбежать. Еще десять охранников, на сей раз в черной форме, присоединились к двум водителям, встав полукругом у задней части фургона.

— Ладно, а теперь давайте посмотрим на них поближе, — произнес один из них. — Вы ведь знаете, что они…

— Да, мы знаем, — послышался скрипучий голос, принадлежащий одному из водителей. — Могу продемонстрировать ожоги.

Я не пытался сопротивляться, когда безмозглые штурмовики вытаскивали нас из фургона, а потом вели через ворота, обнесенные колючей проволокой.

Я довольно рослый и крупный: рост метр восемьдесят два, вес восемьдесят пять килограммов, — но эти парни обращались со мной так, словно я — пакет с попкорном. Мы с Уисти силились удержаться на ногах, но они все время дергали нас, и мы теряли равновесие.

— Мы сами можем идти, — вопила Уисти. — Мы еще в сознании!

— Это легко исправить, — хмыкнул один из наших тюремщиков.

Я сделал попытку докричаться до них:

— Послушайте, вы арестовали не тех, кого надо…

Конвоир, шедший рядом со мной, погрозил мне полицейской дубинкой, и я заткнулся на полуслове. Они стали толкать нас вверх по бетонной лестнице, через тяжелые стальные двери, и наконец мы очутились в залитом светом вестибюле. Это было похоже на тюрьму: громила-надзиратель за окном с толстым стеклом, запертые ворота, еще один надзиратель с полицейской дубинкой наготове.

Я услышал тяжелое жужжание, и ворота открылись.

— Парни, вам не кажется, что вы выглядите дураками? Ну, в смысле дюжина огромных мужиков — и все это ради нас, двоих подростков, — как-то странно. Вы не… ох!

В этот момент надзиратель саданул меня деревянной дубинкой по ребрам.

— Начинайте думать о предстоящем допросе, — буркнул он. — Вы все нам расскажете. Или умрете. Ваш выбор, ребятки.

Уисти

Постепенно меня охватывало чувство, что этот отвратительный кошмар реален, а теперь у меня еще отняли и последнее слабое утешение — возможность пережить его в своей розовой пижаме. Нас заставили переодеться в серые полосатые тюремные робы — такое впечатление, что они сохранились со времен Второй мировой войны. Роба Уита пришлась ему впору — полагаю, он обладал телосложением стандартного заключенного, — а моя висела на мне, словно парус на мачте в безветренный день.

Моя замечательная пижама была последней связью с домом. Без нее от прежней жизни у меня оставалась лишь барабанная палочка.

Барабанная палочка. Почему, мама? Я уже скучала по ней, и тревога заползала мне глубоко в душу, когда я спрашивала себя, что солдаты сделали с ней и с папой.

— Не выкручивайте ей так руку! — рявкнул Уит на моего конвоира.

Он прав. Казалось, рука вот-вот выскочит из сустава.

— Заткнись, колдун, — угрюмо прорычал конвоир, протаскивая нас через очередные электронные ворота, на которых красовалась надпись: «Территория Нового Порядка».

Потом мы прошли через огромный зал, высотой в пять этажей, со всех сторон окруженный клетками и камерами с решетками.

Для преступников. И для нас. Для меня и моего брата. Можете себе представить? Нет, вероятно, не можете. Как это можно представить будучи в здравом уме?

Дверь одной из камер распахнулась, и конвоиры швырнули меня внутрь. Я упала, сильно ударившись коленями и ладонями о цементный пол.

— Уисти! — закричал Уит, но его потащили прочь от моей двери, которая тут же закрылась.