Уж не знаю, что за событие имеет место сегодня, но один из наших центральных проспектов перекрыт. Я читала сегодняшние газеты, но в них нет ничего о местных, муниципальных новостях. Знаю, что великие мировые державы прислали своих представителей обсудить «на нейтральной территории» нераспространение ядерного оружия. Какое отношение это имеет к моей жизни?

Самое непосредственное. Я рискую опоздать. Надо было, конечно, воспользоваться муниципальным транспортом…

Каждый год в Европе тратится примерно 80 миллионов долларов на частных детективов, которые обязаны следить, фотографировать и предоставлять доказательства супружеской измены. Пока весь континент в кризисе, пока предприятия закрываются или проводят массовые сокращения персонала, рынок неверности переживает бурный рост.

В выигрыше – не только детективы. Программисты изобретают разные приложения для телефонов вроде «СОС – Алиби». Устроено очень просто: в определенный час хитроумный гаджет сам отправляет вашей половине нежное послание. И пока вы лежите в постели и пьете шампанское, он известит, что вы сегодня задержитесь на службе из-за неожиданного совещания. Другое устройство предлагает серию извинений по-французски, по-немецки или по-итальянски, и вы можете выбрать то, что вам сегодня больше подходит.

Кроме детективов и компьютерщиков, процветают также и отели. Поскольку, по данным официальной статистики, каждый седьмой швейцарец состоит во внебрачной связи, то можно говорить о том, что 450 тысяч человек ищут места для тайных встреч. Чтобы привлечь клиентуру, управляющий одним фешенебельным отелем однажды объявил: «Наша система позволяет сделать так, что в распечатке транзакций будет указано – эти средства списаны с вашей кредитки за обед в нашем ресторане». И заведение сделалось любимым местом для тех, кто в состоянии платить 600 швейцарских франков в день. Именно туда я и направляюсь сейчас.

Полчаса нервотрепки – и вот я наконец отдаю ключи от машины служащему на отельной парковке и бегом поднимаюсь в номер. Благодаря смс я точно знаю, куда мне идти, и могу ничего не спрашивать у стойки портье.

Между кафе на границе с Францией и тем местом, где нахожусь сейчас, ничего не было и не потребовалось ничего – ни объяснений, ни клятв в вечной любви, ни еще одной встречи – чтобы мы оба непреложно уверились, что это именно то, чего мы хотим. Мы оба опасались, что если будем слишком много размышлять на эту тему, можем отступить, а потому решение было принято без долгих выяснений как, что и почему.

Нет больше осени. На дворе опять весна, и мне снова шестнадцать лет, а Якобу – на год меньше. Я непостижимым образом вновь обрела девственность – пусть только душевную, раз уж физическая исчезла навсегда. Мы целуемся, и я думаю: «Боже мой, я и забыла, что это такое». Прежде я жила в постоянных попытках добиться того, чего хотела, в раздумьях о том, что и как сделать, когда остановиться – и безропотно принимала такое же отношение мужа. И все это было неправильно. И один не отдавался целиком и полностью другому.

Может быть, Якоб сейчас остановится. Мы с ним никогда не заходили дальше поцелуев – длительных и приятных – которыми обменивались где-нибудь в укромном углу, где нас никто не видел. Хотя моим заветным желанием было – чтобы все видели нас и мне завидовали.

Он не останавливается. Я чувствую горьковатый вкус его языка – это смесь табака и водки. Я стесняюсь, я испытываю неловкость и думаю, что мне бы тоже надо выкурить сигарету и выпить – чтобы мы были на равных. Я мягко отстраняю его и подхожу к мини-бару. Одним глотком опорожняю маленькую бутылочку джина. Спирт обжигает мне гортань. Прошу сигарету.

Он протягивает мне пачку, не забыв предварительно напомнить, что в номере курить запрещено. Какое наслаждение – перейти все рубежи, нарушить все правила, включая и такое дурацкое, как это. Затягиваюсь – и мне сейчас же делается дурно. Не знаю уж, от джина или от табака, но так или иначе – я едва успеваю добежать до унитаза. Якоб идет следом, обхватывает меня за плечи, целует в затылок и в уши, тесно приникает ко мне, так что я ощущаю задом его отвердевшую плоть.

Где они, моральные мои принципы? Выдержит ли моя голова, когда я выйду отсюда и вернусь к своей прежней жизни?

Он тянет меня назад, в номер. Поворачиваюсь к нему лицом, снова целую его, ощущая на языке вкус его горьковатой от водки и табака слюны. Кусаю его губы, а он дотрагивается до моей груди – впервые в жизни. Сдергивает с меня одежду и швыряет ее в угол. На долю секунды немного стыжусь своего тела – я ведь уже не та девочка-школьница, весна моя осталась позади. Мы стоим посреди комнаты. Шторы раздвинуты, и озеро Леман служит естественной преградой меж нами и обитателями домов на другом берегу.