– Думаю, что он человек абсолютно бессовестный, – сказала Моника. – Мы поговорили с ним очень коротко, но у меня сложилось впечатление, что ему крайне не понравился мой интерес к его пропавшей жене.

– Он должен быть благодарен своей супруге: разве не она обеспечила ему сказочную карьеру? Простой страховой агент стал президентом крупной компании по торговле недвижимостью. А потом жена, переставшая быть ему нужной, бесследно исчезает, словно это самое обычное дело. По окончании определенного законом срока он объявляет жену умершей и согласно ее завещанию получает все! Каков хитрец! Этот дневник, который вы нашли, может произвести эффект разорвавшейся бомбы. Вы дадите мне его прочесть?

– Конечно, – без колебаний ответила Моника. – Я буду рада обсудить его содержание. Знаете, с той минуты, как я нашла этот дневник, я не могу выдавить из себя ни строчки. А ведь я купила Гроверс-парк, чтобы в тишине и уединении писать книги.

Она вдруг запнулась, почувствовав, что готова откровенно рассказать Майку то, чего не следовало бы. Ей нестерпимо захотелось поговорить о Ральфе, но она не позволила себе этого: прошлое надо оставлять в прошлом! Сейчас у нее от других проблем раскалывается голова. И проблемы эти гораздо серьезнее, чем бесславно закончившийся любовный роман с плейбоем Ральфом Майерсом.

– С этим Кроуфордом еще не все ясно, – продолжал Майк. – Думаю, наш долг – выяснить, что же все-таки произошло.

– У вас есть конкретные предложения? Вы знаете, как были организованы поиски Хелен?

– Пока нет. Поэтому сначала надо получить информацию из полиции, а затем самим опросить друзей и родственников, так можно напасть на след. Не могла же она исчезнуть бесследно?

– Она не исчезла! – заключила Моника. – Я не все вам рассказала. Есть кое-что еще… Я слышала на кухне голоса – мужчины и женщины. Они яростно ссорились. Я разобрала не все слова, но голоса принадлежали супругам Кроуфордам. Это было повторение их реально случившейся ссоры на кухне. Я абсолютно уверена, что неверный муж с удовольствием помог своей надоевшей жене исчезнуть. Но только доказать это невозможно.

– Пока невозможно, – заметил Майк. – Я бы хотел прочитать дневник Хелен. Обещаю ничего не предпринимать без вашего одобрения. И… Вы уж простите меня, Моника, но мне все-таки придется взять у вас интервью.

– Ах, да, интервью, – вздохнула Моника. – Я и забыла о нем.

Ладно, если у вас нет других дел в Лондоне, давайте вернемся.

Разумеется, Майк не имел ничего против…

Спустя два часа они вернулись в Гроверс-парк. Спускались сумерки. Солнце спряталось за облаками, и казалось, вот-вот польет дождь. Поднявшийся сильный холодный ветер растрепал волосы Моники, отпиравшей тяжелые кованые ворота. Она замерзла и решила растопить камин в большой комнате. И хоть Моника никогда не призналась бы в этом, но она была бесконечно рада, что сейчас не осталась одна. Одиночество и уединенность нравились ей уже значительно меньше, чем до последних фантастических событий, которые она не могла бы себе представить еще пару недель назад.

Закрывая кованые чугунные ворота, Моника окинула взглядом дом. Это была добротная старая постройка из серого камня, с эркерами и нишами, окруженная красивым парком. Но молодая женщина поймала себя на мысли, что боится предстоящей – одинокой – ночи в этом доме. Удастся ли ей заснуть? И не случится ли опять что-то непредсказуемое?

– Впечатляющее приобретение, – сказал Майк, когда они шли к парадной двери. – Но мне было бы здесь слишком одиноко. Подождите еще, когда снег выпадет. Не уверен, что у мэрии Брайтона дойдут руки до окраинных узких улочек. Может случиться так, что вы не сможете выехать и будете заперты в этом огромном доме…

– Спасибо, вы меня очень подбодрили, – иронично улыбнулась писательница. – Однако такое вынужденное затворничество может пойти на пользу моей музе – от нечего делать напишу новый роман.

Она отперла парадную дверь.

– Проходите сразу в большую комнату, а я заварю нам чай. Если хотите помочь, растопите камин.

– С огромным удовольствием, – откликнулся репортер. – Идея с чаем превосходная: нет ничего лучше в ненастную погоду!

Через пару минут в камине уже полыхал огонь, распространяя живительное тепло и ни с чем не сравнимый уютный запах горящих сухих поленьев.

– Какой вы молодец, однако, – похвалила гостя молодая хозяйка. – Если вас уволят из «Брайтон кроникл» за прогулы, я охотно возьму вас в помощники по хозяйству.

– Премного благодарен, мэм, – поклонился Майк и засмеялся.

Чем больше времени он проводил с Моникой, тем комфортнее чувствовал себя с ней. Она была красивой молодой женщиной, остроумной, энергичной и обладающей тем неуловимым качеством, которое принято называть очарованием. Она буквально заворожила его.

– Молоко или лимон? Сахар? Сэндвичи? – голос Моники вывел мужчину из блаженно-мечтательного состояния.

– Да, спасибо, – ответил журналист, садясь на диван и беря из рук женщины изящную чашку из тонкого японского фарфора с ароматным свежезаваренным чаем.

На секунду их пальцы соприкоснулись, и Моника снова услышала гулкое биение своего сердца и почувствовала предательскую дрожь в коленях.

– Сначала интервью, а потом дневник? – спросила она.

– Если вам не трудно, то сначала интервью, – предложил Майк. – Лучше сразу покончить с официальной частью. Обещаю долго вас не мучить. И, разумеется, опубликую только то, что вы одобрите и на что дадите согласие. «Брайтон кроникл» – это не бульварная газетенка, а респектабельное издание.