– Надеюсь, нам ничего не грозит из-за твоей помолвки с дочерью Маршала, – мрачно произнес Уильям. – Не хватало только впутаться в раздоры, которые могут начаться.

– Наш отец слишком проницателен, чтобы допустить подобное, – отмахнулся Гуго, – да и Маршал не дурак и умеет беречь собственную шкуру. Как, по-твоему, почему он вообще решил выдать свою старшую дочь за меня?

– Потому что они с нашим отцом друзья и союзники, – пожал плечами Уильям. – Ему нужны союзы со всеми великими семьями страны, чтобы упрочить свое положение, и у него есть для этого сыновья и дочери.

– Да, – согласился Гуго, – но он также знает, что наш отец всегда идет прямым путем. Мы достаточно сильны, чтобы защитить его дочь. Восточная Англия сама размером с королевство и далека от суматошного двора. Мы можем жить как хотим, и никто нам не помешает.

– Если бы…

Гуго наклонил голову, признавая правоту Уильяма. Дорога впереди изрыта ямами, будь то дорога солдата или судьи, и каждому придется самому искать свой путь.

Кавершем, весна 1205 года

Уилл сложил руки на груди, с сердитым выражением лица наблюдая за сестрой.

– Я надеюсь, ты не собираешься это оставить?

Закатав рукава, обвязав талию льняным фартуком, Махелт усердно купала грязного, покрытого струпьями коричневого с белым терьера – с такой же ласковой основательностью она купала своих деревянных кукол, когда была маленькой. Пес в кадке дрожал и скулил, но не сопротивлялся. Время от времени он пытался лизнуть Махелт в лицо.

– Мама разрешила, – ответила она, не поднимая глаз. – Просто он грязный, и его нужно помыть.

– Если бы только грязный! – фыркнул Уилл. – Да у него не хватает передней лапы, или ты не заметила?

Махелт сердито посмотрела на брата:

– Отец Уолтер говорит, что, наверное, он попал в капкан, когда был щенком, но кто-то отрезал ему лапу и спас… как старого Адама.

Адамом звали одноногого кучера, который некогда был сержантом в войске ее отца. Он был ранен стрелой в икру и пережил ампутацию.

Священник нашел пса, когда тот рылся в поисках пищи в одном из амбаров после гастролей бродячих актеров. Вероятно, он принадлежал им. Пес был паршивым и кишел блохами, ребра натягивали его шкуру, словно зубья грабель. Но бойкое виляние хвостом и ясный умоляющий взгляд заставили священника изменить первоначальное намерение позвать стражника, чтобы тот прикончил животное, ударив тупым концом копья. Махелт, горевавшая по недавно погибшей певчей птичке, схватилась за соломинку и немедленно отдала свое сердце собаке.

– Он не сможет гоняться за добычей или разрывать лисьи норы, – заметил Уилл.

– Не все собаки охотятся. – Махелт вынула пса из кадки, изрядно намочив свое платье. – Он будет жить в моей комнате и лаять на незнакомцев.

Пес неистово встряхнулся, разбрызгав капли воды во все стороны. При этом он умудрился не упасть. Махелт захихикала, а Уилл с ругательствами отскочил.

– На месте Биго я бы отказался от этой части приданого, – с презрением заметил он.

– Гуго любит собак. – Махелт высокомерно взглянула на брата. – В любом случае мне еще рано замуж.

Прошло чуть больше года после ее помолвки, и жизнь вернулась в привычное русло. Девочка редко вспоминала, что вообще обручена. Она готовила себе приданое: вышитые подушки, простыни и одеяла, изысканные скатерти и салфетки и тому подобное, – но они не столько служили постоянным напоминанием о будущем, сколько были частью повседневной рутины. Кольцо Махелт хранила в сундучке и надевала по особенным случаям. Разговоры о свадьбе были все равно что сказка о чужом человеке. Она упоминала Гуго Биго в молитвах, но механически. Девочка знала его недостаточно хорошо, чтобы впустить в свои мысли, и не видела со времени помолвки, потому что он либо выполнял поручения отца, либо следовал за двором.

Уилл покачал головой, глядя на сестру и на пса, но все же присел на корточки и протянул руку, чтобы ее обнюхали и облизали. Потом достал из мешочка корку хлеба, которую приберег для своей лошади. Пес бешено завилял хвостом, и хлеб исчез в мгновение ока, хотя был принят с исключительной учтивостью и деликатностью.

– Отец Уолтер предлагает назвать его Трайпсом. – Махелт накрыла спину пса полотенцем и энергично растерла. – Он говорит, по-латыни это значит «три ноги».

– И «требуха» по-английски, – усмехнулся Уилл. – Вот что, я сплету ему ошейник и поводок из хвоста Эквуса. Хочешь?