Время уже позднее. Людей мало, машин тоже.

Вышла на улицу жена Леонова. Я бы ее пропустила, если бы до этого не разглядывала ее внимательно в подзорную трубу. На ней была шуба, похожая на ту, что осталась висеть в шкафу у меня дома в Тарасове. Я решила во что бы то ни стало проследить за ней. На ее лице можно было прочитать тревогу. Женщина постоянно озиралась по сторонам, а когда садилась в новенькую синенькую «десятку», окинула взглядом улицу.

Я пошла по покрытой укатанным снегом дороге, проложенной вдоль дома, стоящего напротив того, где жили супруги Леоновы. У меня опять не было транспорта, и я могла надеяться только на удачу. Первым делом запомнила номер «десятки», а затем, для того чтобы не упустить машину из вида, мне пришлось, рискуя жизнью, привлечь к себе внимание, некоторое время бежать следом за выезжающим на оживленную трассу автомобилем синего цвета.

Я пробежала метров пятьдесят, когда увидела, как из припарковавшейся машины выходит женщина несколько старше меня. Новый «Москвич», в принципе, подошел бы мне сейчас.

— Послушайте, вы не можете мне помочь? — начала я жалобным тоном.

— Нет, извините, очень тороплюсь, — ответ был не резким, но в то же время категоричным. Я вздохнула.

— Мне очень нужно, подбросьте, пожалуйста.

— Нет, — закачала головой женщина, закрывая машину.

Пришлось прибегнуть к насилию. Не люблю я принуждать людей расставаться с собственным имуществом. Но ситуация требовала от меня решительных действий, и я пошла на то, чтобы завладеть ключами от «Москвича» с помощью навыков айкидо. Мои учителя вряд ли одобрили подобное применение знаний, которые они мне передали, но, в конечном счете, я же на работе, и необходимость у меня служебная.

Некоторое время я еще оправдывалась сама перед собой, но вся эта лирика закончилась сразу же после того, как машина тронулась с места. Владелица «Москвича» осталась сидеть на снегу, прислонившись к стене дома и обхватив вывихнутую кисть. Жаль ее, но я же по-хорошему просила.

Синей «десятке» не удалось скрыться от меня, и это было самой большой удачей за сегодняшний день. Я проследовала за машиной по Тверской, после чего мы стали хаотично кружиться по центру города. Вначале я подумала, что меня заметили и теперь хотят оторваться от «хвоста», но позже я отмела эту версию, так как скорость, с которой невысокая брюнетка продолжала ехать по городу, не превышала шестидесяти километров в час. Или она водит меня за нос, или?..

На одном из светофоров я поравнялась с «Жигулями» и посмотрела направо. Жена директора магазина в одной руке держала сотовый телефон.

Да ее ведут! И не исключено, что сейчас за этой машиной следит еще кто-то, кроме меня.

Теперь дальнейшее наблюдение за «десяткой» становилось небезопасным.

— Но это же только твое предположение, — одернула я себя.

Тем временем «Жигули», получив зеленый свет, стартовали с места и ушли вперед. Мой «Москвич» тронулся не так шустро, но тем не менее я смогла не отстать от «десятки».

"Что же делать? Что же делать?» — мысли лихорадочно носились в моей голове, пальцы с силой сжали баранку.

Мы вскоре взяли курс на юго-восточные районы города. Я не знала, когда наконец мы куда-то приедем, но катались мы уже больше часа.

Неожиданно «десятка» затормозила на обочине, и Леонова вышла из машины. Я ехала за ней, но держала дистанцию, пропустив впереди себя два автомобиля. Она интенсивно замахала мне руками, прося остановиться.

Недолго думая, я проехала чуть вперед и притормозила. Женщина подбежала ко мне и, постучав пальцем по стеклу, попросила опустить окно. Когда это было сделано, миниатюрная голова с собранными на макушке волосами просунулась в салон и истерично выкрикнула мне в лицо:

— Кто ты такая, зачем за мной таскаешься, сучка. Из-за тебя я своего мужа могу больше никогда не увидеть!

— Садись, — пригласила я, указывая на кресло для пассажиров.

Она остервенело открыла дверь и влетела в салон.

— Кто ты такая, черт тебя подери! — воскликнула она.

Я видела, что женщина очень расстроена, на глаза у нее навернулись слезы.

— Что происходит, может быть, кто-нибудь объяснит мне в конце концов? — она вытащила белый носовой платок, развернула, уткнулась в него и стала рыдать.

Я положила ей руку на спину, пытаясь успокоить, но она тут же сбросила ее.

— Не смейте прикасаться ко мне! Кто ты такая? Откуда взялась? Зачем ты ехала за мной? Они, — она помахала перед моим носом телефоном, — они сказали мне, что я не смогу увидеть своего мужа потому, что за мной следят менты. Если ты из ментовки, то знай, — ты самая большая сука, которую я встречала в своей жизни. И мне плевать, в каком ты звании, я тебе сейчас выскажу все, что я о тебе думаю.

Я не собиралась выслушивать подобные излияния души и слегка ударила ее, снизу вверх по подбородку, так что голова ее дернулась назад.

Моя собеседница отключилась, выронив из руки телефон.

Зазвонил сотовый.

— Алло, — сказала я, подражая голосу супруги Бориса.

— Ты убедилась, что за тобой «хвост»? Я оглянулась и посмотрела назад. За задним стеклом «Москвича», в котором я сидела, я не увидела ни одной машины, кроме «десятки» Леоновой.

— Да, нашла, — сказала я. — И что же мне теперь делать? Неужели я не могу увидеться с Борей?

— Можешь, ты даже сейчас с ним поговоришь. — Я услышала в трубке нетвердый, но знакомый голос директора магазина. Он говорил медленно, чувствовалось, что подбирает слова. Голос его был подавленным, но все же я слышала, что человек пока не сломлен и надеется, что все закончится хорошо.