— Но, Генри, неужели вы не знаете, что выиграть на скачках почти невозможно?

Он снова опустил глаза.

— Сначала я поставил два доллара, потом пять, потом десять. Конечно, я иногда выигрывал, но, в общем-то, увязал всё глубже и глубже.

У меня возникло подозрение.

— И где же вы брали деньги?

Он облизнул пересохшие губы.

— В банке, мистер Вебстер.

Наступила тишина. Я услышал, как на кухне включился холодильник. Барджер два или три раза перевернул пальцами шляпу.

— После того, как я взял из банка две тысячи долларов, я понял, что смогу возместить эту сумму только в том случае, если сорву большой куш.

— И поэтому вы взяли ещё денег, — хмуро предположил я.

— Да, — кивнул он. — Я заключил пари на две тысячи долларов.

— И снова проиграли, — сказал я.

— Не угадали, мистер Вебстер, — перебил он. — Лошадь, на которую я ставил, пришла первой и принесла мне выигрыш один к десяти. Я оплатил все медицинские счета, выкупил закладную, а взятые из банка деньги положил на место. — Он вздохнул. — И даже, как выяснилось, десять долларов лишних.

Я просто не знал, что сказать.

А Генри, признавшись во всём, даже немного повеселел.

— Неделю назад я у себя дома мыл жалюзи, и после этого всю ночь мне снились жалюзи, жалюзи, жалюзи. — Он улыбнулся. — И знаете, что я увидел, мистер Вебстер, когда на следующее утро открыл расписание скачек? Что в третьем заезде участвует кобыла по кличке Жизель. На неё я и поставил.

— Жалюзи и Жизель — не совсем одно и то же, — кисло заметил я.

— Мистер Вебстер! — воскликнул он. — Когда на тебя снисходит откровение свыше, разве будешь тут обращать внимание на какие-то две буквы?

Я потёр рукой глаза, а он, не отрываясь, смотрел на меня.

— Вы собираетесь меня уволить?

— Я бы сделал это с радостью, — сказал я угрюмо, — но, коль скоро деньги возвращены в банк… Мы должны, во что бы то ни стало попасть в хранилище до прихода Стюарта.

— Вы, правы, мистер Вебстер, но как это сделать?

— Когда Стюарт приезжает в наш городок, он всегда останавливается в Эймс Хаус. Оттуда до банка — семь кварталов, и он их всегда проходит пешком.

— И что же? — радостно заморгал он.

— Я возьмусь его подвести, а по дороге устрою какую-нибудь поломку в машине. Я сделаю так, что мы придём в банк немного позже девяти.

— А я буду в банке к моменту открытия хранилища, влечу туда стрелой и возьму десять долларов.

— Но запомните, — предостерёг его я, — вполне возможно, что у вас будет не больше пяти минут.

Затем я снова строго взглянул на него.

— Ещё одно, Генри. Вы должны обещать мне, что больше не притронетесь к банковским деньгам.

Он прижал руку к груди.

— Поверьте, мистер Вебстер, я получил хороший урок.

На следующее утро, когда я заканчивал завтрак в ресторане «Джейк и Милли», в дверях появилась миссис Уайт. Она увидела меня и направилась прямо к моему столику.

Она присела. Руки её сжимали сумочку.

— Мистер Вебстер, я всю ночь не сомкнула глаз. Я ужасно переживала…

— Миссис Уайт, я думаю, не стоит больше переживать из-за…

— Нет, я просто не могу скрыть от вас правды, — прервала меня она. — Мне даже страшно подумать, что вы можете заподозрить мистера Барджера.

Я собирался сделать глоток кофе, но рука с чашкой застыла на пол пути ко рту.

Миссис Уайт подняла на меня свои честные голубые глаза.

— Мистер Вебстер, лишние десять долларов в хранилище положила я.

Я поставил чашку на стол.

— Видите ли у меня шестеро детей, восемь очаровательных внучат, а родственников — добрых полгорода.

Я смотрел в окно и ждал.

— И, знаете, дела идут не так, как хотелось бы… всем нужна помощь… изредка.

Я вздохнул.

— Никто из них не был достаточно кредитоспособен для того, чтобы получить ссуду в банке на законных основаниях, и поэтому… я пыталась облегчить им существование… время от времени.

— И сколько же всего вы взяли?

— Все они — хорошие люди, мистер Вебстер, религиозные и очень порядочные. И я почувствовала, что раз уж я работаю в банке, где есть много денег, просто лежащих без…

— Так всё-таки сколько?

Она ещё крепче вцепилась в свою сумочку.

— Две тысячи пятьсот долларов и девяносто восемь центов.