Пару секунд Андре смотрел на нее в потрясении, и Джейн подумала, что впервые видит его онемевшим. Разумеется, она не собиралась пытать его ради информации – однако сама мысль, что в перспективе она на это способна, вызывала приятное головокружение. Девушка больше не относилась к числу его «милых», а потому безобидных знакомых.

Андре все еще вглядывался в ее лицо, когда на периферии зрения мелькнули знакомые острые скулы и высокая худая фигура. В спортивном костюме Катрин казалась куда менее опасной, чем в роскошном вечернем туалете, однако выражение ее лица оставалось таким же убийственным. В следующую секунду Джейн краем глаза заметила стеклянный проблеск и поняла, что в нее летит стакан.

– Стой, – выдохнула она. Однако магия, бурлящая в ее крови, отреагировала быстрее разума.

Не успело сердце девушки пропустить и двух ударов, как Катрин оказалась пришпилена к свободному креслу. Возле ее горла покачивался осколок разбитого бокала из-под шампанского; острые края едва касались кожи. Прочие осколки густо усеивали ковер – безжизненные, как и положено по закону гравитации. Джейн бдительно оглянулась по сторонам, но, к счастью, они были единственными посетителями бара.

– Я пришла с миром, – веско сказала девушка. – Мы с твоим братом как раз нашли общий язык. Если хочешь, можешь остаться, но держи себя в руках.

Катрин кивнула, боязливо косясь на осколок, и Джейн позволила ему с тихим звоном упасть на пол.

Несколько секунд Андре смотрел на сестру с откровенным весельем. Затем смеющийся черный взгляд вернулся к собеседнице.

– Похоже, Линн не представляет твоей истинной силы, – одобрительно заметил он, и Джейн почувствовала, как напрягаются мышцы шеи.

Однажды Линн сказала невестке, что та напоминает ей ее в молодости; чуть позже это впечатление подтвердил и отец Малкольма. Так вот что значит быть ведьмой? Тебя дурачат, унижают и преследуют, пока не убьют – или же пока ты не научишься убивать сама?Разумеется, с той поправкой, что в годы Джейн Линн еще владела собственным телом. У дочерей Хасины изначально была не лучшая наследственность, а воспитание бессмертной прародительницы вряд ли улучшало картину. Но все же… Если бы Линн осталась собой, у нее был бы шанс вырасти в такую женщину, которой когда-нибудь надеялась стать и сама Джейн. «И Аннетт заслуживает такого шанса, – ожесточенно подумала девушка. – Мы просто обязаны дать ей эту возможность».

– Анна – помеха, – прервал ее мысли Андре. Джейн метнула в него быстрый взгляд. Похоже, мужчина был готов рассказать ей многое – если не все, что знает. – Она всегда была злой девчонкой. Вцеплялась в людей, возводила их на пьедестал как своих спасителей, а затем, стоило им ее огорчить, разыгрывала оскорбленную невинность – будто они нарочно втерлись к ней в доверие, чтобы потом ударить побольнее. Я знаю, ты невысокого мнения о нашем опекунстве, – и он обратил кривую улыбку к сестре, которая тяжело дышала и смотрела в сторону. – Но если учесть, сколько времени мы провели с этим маленьким пироманьяком, так и не вызвав ее гнева… Думаю, нам не за что извиняться.

– Она себя не контролировала, – нахмурилась Джейн, чувствуя, как на нее снова наваливаются жар и ужас чужих кошмаров. Сперва она не заметила, что воздух вестибюля несет привкус пепла, но теперь ей казалось, будто весь рот забит золой. Девушка нервно откинула с лица несколько светлых прядей. – Разве вы не знаете, на что способна магия, если тебя никто не учил ею управлять?

Словно подтверждая ее горестный вопрос, лампы в баре неожиданно вспыхнули на полную мощность, и портье бросила в их сторону обеспокоенный взгляд. Джейн проглотила комок в горле и представила, как щупальца магии втягиваются обратно в ее грудь. Лампы вернулись к обычной яркости.

В детстве, когда Джейн жила во французской глубинке с бабушкой-затворницей, она думала, что ей просто не везет с электроприборами. Только узнав о своих магических способностях, она поняла, что люстры и компьютеры откликались на искры магии в ее крови. А еще – почему Ба столько лет прятала ее от всего мира.

– Видишь ли, – резко сказала Катрин с сильным акцентом, – мы знаем, что тебя никто не учил. Но разве ты взрывала лампы, когда читала книги? Или когда напевала себе под нос? Или подстригала ногти на ногах? – Джейн открыла было рот, но Катрин ее опередила: – Нет. Магия вырывалась на волю, только когда ты злилась или была испугана. Когда выходила из себя. Анна вызывала пожары в каждой семье, потому что была вне себя все время.

– Она была ребенком, – возразила Джейн, но без особой уверенности в голосе. В подростковом возрасте она то и дело становилась причиной коротких замыканий, однако последствия этих происшествий были минимальны: перегоревшая лампочка, помехи в радиоэфире, самовольно ушедший в перезагрузку компьютер. Настоящие фейерверки начались, только когда ее жизнь окончательно покатилась под откос. В какой же ярости была Аннетт, чтобы поджечь дом с четырьмя членами своей новой семьи?Джейн вздрогнула. Пожар, который устроила месяц назад младшая Доран, оказался даже еще более разрушительным. Аннетт не разменивалась на поджоги мусорной корзины или неестественную жару в комнате. Ее детство прошло на фоне смертоносных пожаров – и они продолжались до сих пор.