Момент был не самый подходящий — обе лодки, возвращающиеся на станцию, подошли уже совсем близко. Они огибали нас с обеих сторон, едва не задевая бортами. Я ожидала новых пьяных выходок и слишком поздно сообразила, что нас берут на абордаж.

Нас стиснули с обеих сторон, и внезапно вспыхнувший луч фонарика осветил на мгновение лицо моего друга. Фонарик тут же погас, и раздраженный мужской голос произнес:

— Овалов! Ну ты нас достал! Сколько за тобой можно бегать, падла?

В тот же миг один из сидевших во второй лодке наклонился к Овалову и, обхватив за шею, приставил к его горлу то ли нож, то ли бритву.

— Лезь в лодку! — прошипел он. — И без шума.

Не забыли они и про меня. Гребец с первой лодки как бы невзначай, но со зверской силой махнул назад веслом. В последнее мгновение я успела заметить летящую мне в лоб лопасть и, зацепившись ногами за скамью, резко откинулась назад, практически распластавшись над водой. Пистолет из сумочки я выхватила уже совершенно автоматически — с этого момента тело действовало само, точно механизм, настроенный на немедленное устранение опасности.

В следующую секунду я уже распрямилась, как ванька-встанька, и вскинула пистолет. Бандит с бритвой вытягивал Овалова из нашей лодки, словно улитку из раковины, сжимая его шею согнутой в локте правой руке. В левой руке его блестела опасная сталь. Я нажала на спуск.

Выстрел показался мне оглушительным. Звонкое эхо шарахнулось над поверхностью пруда и завязло в прибрежных кустах. Сдавленно вскрикнул раненый бандит. Из перебитой руки у него выпало серебристое лезвие и с легким всплеском ушло в воду. Зажав простреленную руку, гангстер корчился у борта лодки, которая угрожающе кренилась, черпая воду. Сидевший на веслах тщетно пытался выправить равновесие, и раненый, побалансировав еще секунду, все-таки рухнул в воду, подняв при этом фонтан брызг. Облегченная лодка медленно подрейфовала в сторону.

Другой гребец — тот, что так ловко орудовал веслами, — с удивлением обернулся. У него в голове уже сложилось впечатление, что взмахом своего весла он стер меня с лица земли, и стрельба над ухом привела его в состояние шока.

Я не стала ничего объяснять, а просто врезала ему рукояткой пистолета в лоб. Око за око, так сказать. У меня вышло удачнее — бандит без звука повалился на бок, выпустив из рук весла. Одно сразу же упало за борт, а другое повисло на уключине.

За всей этой суматохой я на какое-то время потеряла из виду своего подопечного. В лодке его, во всяком случае, не было. А наши весла тоже собирались выскочить из уключин.

Оба «пиратских» суденышка плыли теперь в некотором отдалении от нас. Гребец, у которого в распоряжении еще сохранились оба весла, торопясь, разворачивал лодку, чтобы оказаться лицом ко мне. Я рассудила, что выстрелом больше, выстрелом меньше — роли теперь не играет, и с удовольствием выпустила всю обойму, разнеся в щепки правое весло и продырявив дно лодки. Пистолет с пустым магазином я бросила в воду, испытав при этом огромное облегчение. Пора мне было убираться с поля боя.

Я до рези в глазах всматривалась в искрящуюся поверхность пруда, выискивая своего незадачливого героя, но его нигде не обнаружилось. Раненый бандит что-то кричал, отчаянно цепляясь за борт продырявленной лодки. Его напарник огрызался и единственным уцелевшим веслом пытался отпихнуть утопающего. На другой лодке их коллега также пытался управиться с помощью одного весла, но, видимо, гребля не входила в число его талантов, потому что лодка лишь беспомощно кружилась на месте.

Я вслушалась в ночную тишину. Откуда-то долетали встревоженные голоса и, хуже всего, нарастающий шум автомобильного мотора.

— Овалов! — в отчаянии крикнула я.

Где-то за кормой раздался всплеск, и знакомый голос невозмутимо произнес:

— Ради бога, тише! Я здесь.

Я перегнулась через борт. Действительно, мой друг плавал за кормой, придерживаясь рукой за край лодки. Шляпы на нем уже не было — мокрые волосы спадали на лоб.

— Лезь в лодку! — скомандовала я. — И ложись на дно.

Он подчинился — подтянулся на руках и, перевалившись через борт, затих, свернувшись на дне лодки калачиком. Тем временем шум мотора приближался, а через секунду на пешеходную дорожку, что тянулась вдоль берега, вылетел знакомый мне «Опель-Кадет» — зловещий черный жук, знак беды. Из него выскочили люди и засуетились на берегу, всматриваясь в поверхность пруда.

Я уселась на весла. Два-три взмаха, и мы уже были совсем близко от мостика. Вдруг я услышала позади негромкий хлопок, и горячий ветер опалил мне левую щеку. Стреляли из пистолета с глушителем. Один из парней, бросив возню с веслами, перешел к стрелковому делу. Видимо, оно давалось ему лучше. Вторая пуля врезалась в корму и оторвала от нее здоровую щепку.

На берегу что-то кричали. Стрелок опустил пистолет и растерянно оглянулся. Бандиты с берега погрозили ему кулаком и попрыгали в машину. «Опель» развернулся и сорвался с места. «Через минуту они будут на лодочной станции», — подумала я.

— Давайте сюда! — вдруг послышался взволнованный женский голос. Он шел откуда-то сверху. — Скорее сюда!

Я задрала голову. Мы подплывали к мостику. Перегнувшись через перила, на нас смотрела все та же женщина в черном вечернем туалете. Рядом с ней махал руками рыжий парень в малиновом пиджаке. Я колебалась ровно секунду. Потом наша лодка ткнулась носом в берег, и я сказала Овалову: