— Согласен, — вздохнул Борисов. — Я просто не могу картинку преступления себе представить. Не складывается ситуация встречи, убийства. Как, по-вашему все это могло произойти?

— А хрен его знает! — уверенно заявил Коваль. — Жизнь такие сюжеты порой рождает, что ни один автор детективных романов не додумается. И неважно это. Главное, что в подобной ситуации мог Ложкин убить Нестерова. И убил бы.

— Если он все еще хочет мстить, — сказал Борисов.

— Так ты от этой гипотезы и пляшешь. Если Ложкин хочет отомстить, то он все преграды будет убирать решительно. И он виновник всех проблем, что возникли у Давыдова. Если Ложкин не хочет мстить, а просто спрятался, чокнулся головой, то он в деле Давыдова не замешан. И ищи другого.

— Да, все просто, — улыбнулся Борисов. — Ладно, мужики, спасибо за информацию!

Дима шел быстрым шагом, посматривая на солнце, на стволы деревьев, на камни, на склоны бугров и овражков, на муравейники. В любой стране, где ему приходилось работать, Дима Иванов знакомился не только с историей и культурой народа. Он старался узнать побольше и об особенностях природы. А уж в собственной стране он готов был жить и работать в любых условиях. Тем более воевать. Он определял направление на северо-восток почти машинально, по отдельным признакам, которые в голове суммировались и давали усредненное направление. В результате он не мог ошибиться больше чем на пять градусов. Ну, а для того, чтобы обойти город лесами с севера и чтобы не пересекать больших дорог, этого было более чем достаточно. Главное, не ходить кругами.

— Куда мы идем? — спросил в который уже раз Глеб за его спиной.

— Ищем спокойное место, где нам придется несколько дней с тобой прятаться.

— Позвони своим друзьям, коллегам. Какие проблемы?

— Большие. — Не оборачиваясь, Иванов покрутил над головой мобильным телефоном. — Он тут совсем сеть не видит. Будет возможность, так я сразу позвоню, ты не беспокойся.

— Значит, если они пойдут в полицию, то твой телефон все равно не удастся запеленговать, — со знанием дела сказал Глеб.

— Это точно, сигналы тут не проходят, — без тени уныния ответил Иванов. — Ты есть хочешь?

— И есть, и отдохнуть. Ноги отваливаются почему-то. Никогда не считал себя слабаком, а тут…

— Это бывает, не переживай, — не оборачиваясь сказал Иванов. — От стресса. Недостаток кровяного снабжения мышц из-за спазмов, следовательно, недостаток кислорода в тканях, вот и чувство усталости.

— Все ты знаешь, — проворчал Глеб. — Может, ты еще и знаешь, чего нам тут удастся найти поесть?

— А как же! — с энтузиазмом отозвался Иванов, выходя на берег небольшого озерца. — Мы будем есть с тобой яичницу с хлебом. Ты давай не расслабляйся пока. Костер разводил когда-нибудь?

— Когда-нибудь костер разводил каждый человек.

— Квалификация ясна, — рассмеялся Иванов. — Тогда собери лучше хворост, две горсти мелких сухих веточек, одну охапку сухих тонких палок и пару охапок толстых сучьев. Тоже сухих.

Убедившись, что Глеб делает то, что и нужно, Иванов разулся, снял джинсы и осторожно полез в воду. Вода была холодная. Добравшись до того места, где в обилии росли белые кувшинки, Иванов принялся вытягивать из воды ползучие корневища. Он выдирал их и швырял на берег. И только повернувшись, чтобы самому выйти на берег, он увидел, что Глеб с ужасом смотрит на стебли. Мокрые, с зеленоватым узором, они были похожи на змей.

Одевшись, Иванов попрыгал немного, глядя, какие палки собирает Глеб, а потом отправился к зарослям черемухи. Две птицы сорвались из зарослей и скрылись в лесу на другой стороне озера. Так и есть, вот оно, гнездо дрозда. На высоте чуть больше метра над землей он увидел хорошо замаскированное гнездо из сухих стеблей травы и листьев. И в гнезде красовались шесть зеленовато-голубых яичек с бурыми пятнами.

— Извините, ребята, — выбирая в ладонь яички, говорил Иванов, — вы на будущий год еще нарожаете себе потомства, а нам сейчас выживать надо. Не вымрет ваш род.

Отыскав плоский камень, Иванов тщательно вымыл его в воде и уложил на землю горизонтально. Потом он развел костер, воспользовавшись зажигалкой. И когда огонь хорошо разгорелся, стал раскладывать сухие дрова так, чтобы они охватили камень с трех сторон. Через пятнадцать-двадцать минут камень раскалится, как сковорода. Потом под внимательным взглядом Глеба Иванов нарвал корни кувшинок на куски сантиметров по тридцать и снял с них кожицу, обнажив мякоть. Обмотав несколько палочек этими будущими хлебцами, он воткнул их вокруг огня запекаться.

— Вот увидишь, Глеб, — засмеялся Иванов, — это не сдобные булочки и на вкус они… вполне сойдут. Но главное, что в корнях кувшинки, болотного рогоза, много крахмала и растительного белка. А поджаренные семена кувшинки вполне могут заменить кофе. Но это как-нибудь потом.

Через сорок минут Иванов снял с огня подсохшие и пропеченные хлебные колбаски, аккуратно, чтобы не запылить пеплом, разгреб угли и разбил все шесть яиц на ровный камень. Прозрачный белок вздулся и стал матовым. Две палочки, на которых пеклись корни, Иванов сломал пополам и подал комплект «японских» палочек Глебу. Толстым суком пододвинул к себе камень с «яичницей» и пригласил напарника.