Нескончаемый живой поток лился в озеро несколько часов. Одновременно повышался пси-уровень источника, который, очевидно, и побуждал животных идти навстречу собственной гибели.

Живая река стала иссякать, когда интенсивность пси-поля достигла контрольного уровня. Судя по всему, в окрестностях озера больше не осталось никакой живности. Озеро, наполнившееся почти до краёв, начинало выказывать беспокойство: по нему без какой-либо причины прокатывалась рябь, на берег выплёскивались хлёсткие языки воды. Один из последних обитателей Мегеры, похожее на краба с тремя клювастыми птичьими головами чудовище попыталось удержаться на берегу, но волна, разогнавшись, лизнула его панцирь и откатилась. Тут же суставчатые ноги краба подломились, панцирь побледнел, а три головы разом вскинулись вверх, раскрыли клювы и одновременно тремя глотками издали резкий крик. Я подошёл и ботинком столкнул останки краба в озеро.

Подождав и не получив больше пищи, озеро наконец-то обратило внимание на нас. На поверхности, почти успокоившейся, возник вдруг тугой прозрачный бугор. Он поднялся, постоял неподвижно, а потом двинулся в нашу сторону. Докатился до берега и щупальцем потянулся ко мне. Вот так озеро и схватило оставшихся без шлемов Бурцена и Аниту. Схватило, чтобы сожрать, переварить до последней клеточки в своей ненасытной утробе. Вот он, убийца! Я буквально задрожал от ненависти. Этот монстр, это чудовище не имеет права на существование!..

Рука сама поползла вверх и нацелилась раскрытой ладонью в центр омерзительного, влажного, будто источающего слюну языка озера-хищника.

— Стой! — не вскрикнул даже, а взвизгнул Саади. — Вы не смеете!..

— Ещё как смею, — стиснув зубы, ответил я, отталкивая его. Из перчатки между указательным и средним пальцами выскочил ствол бластера. Теперь последнее движение — чуть сжать кулак.

Но я недооценил Саади. Прежде чем я успел выстрелить, Набиль оказался у меня за спиной и…

Защитное поле костюма отгораживает человеческое тело от всего, кроме человеческого тела. Это необходимо: в космосе случается всякое, и товарищ, если надо, должен суметь оказать первую помощь: расстегнуть одежду, дать лекарство, сделать массаж сердца… Рука в перчатке будет остановлена полем, но обнажённая рука беспрепятственно дойдёт до автоматических застёжек костюма. Этого обстоятельства я не учёл в своих умопостроениях, но, как видно, учёл Набиль Саади.

…Засученная по локоть волосатая рука профессора мелькнула у меня над головой. Озеро вспыхнуло перед глазами, словно сверхновая звезда, и рассыпалось на цветные пляшущие кольца. Я потерял сознание, быть может, на несколько секунд. Придя в себя, я увидел в руках у Набиля Саади мой шлем. Я понял, что проиграл, хотя и разгадал тайну убийства.

И в тот раз, семнадцать лет назад, Набиль подкрался к Бурцену и Аните, оглушил их по очереди ударом голого кулака, благо силы ему не занимать. Потом снял шлемы и столкнул астронавтов в озеро, о свойствах которого уже знал… Теперь моя очередь… Но гиперграмма моя дойдёт, я погибаю не напрасно…

Ни сил, ни смысла сопротивляться дальше не было.

Всем своим видом — лохматыми нахмуренными бровями, носом, сварливо нависшим над нижней половиной лица, поджатыми губами — Таламян выражал недовольство. Он заявил:

— Я вами недоволен, Алексей Васильевич. Вы позволили вашим фантазиям увести вас слишком далеко. Ну хорошо, я готов понять, что у вас мелькнула мысль, связывающая гибель людей на чужой планете с преступлением. Но вы её, эту мыслишку, не только не выкинули, вы её превратили в рабочую гипотезу, поставили под сомнение порядочность таких людей, как доктор Елена Бурцен, капитан Масграйв, профессор Саади…

Алексей Санкин сидел в кресле напротив Главного и не поднимал глаз.

Набиль Саади великодушно согласился детективные завихрения Алексея не предавать гласности и обещал забыть, поэтому всем непосвящённым было известно только то, что Саади и Санкин провели блестящую разведку планеты Мегера, обнаружили уникальную мыслящую субстанцию и установили с ней контакт.

Переговоры с Озером начались в тот же памятный и богатый впечатлениями день. Алексей, совсем уж было распрощавшийся с жизнью, с удивлением обнаружил, что его голова — в шлеме! Зато Саади сидел на земле с обнажённой головой, и его шлем валялся в траве. Вначале Алексей подумал, что Абу-Фейсал сошёл с ума или впал в транс, загипнотизированный хищником. Потом заметил, что взгляд профессора, устремлённый на Озеро, вполне осмыслен, а губы шепчут какие-то слова. Алексей прислушался, но ничего не разобрал: Саади бормотал беззвучно.

До Алексея вдруг дошло, что Набиль не собирался его убивать. Удар по затылку был единственным средством остановить его несдержанный порыв. Алексей посмотрел на спокойное Озеро и решился. Расстегнул застёжку шлема и тут же зажмурился, ослеплённый лавиной образов, хлынувших в мозг.

В некоторых символах Алексею угадывались мегерианские животные, но большую часть изображений понять было невозможно. И тем не менее контакт с внеземным интеллектом всё же возник! Озеро, которое он чуть было не уничтожил выстрелом бластера, разговаривало, пыталось найти с ними общий язык!