– Ни… ничего. – Еве наконец удалось перевести дыхание. – Я не виню вас.

Смущенный дракон робко протянул девушке лапу.

– Здесь, совсем недалеко, я взрастил сад, – сказал он тихо. – Хотите покажу? Сейчас осень, и большинство деревьев потеряли листву, но там есть одна яблоня, которая плодоносит в ноябре. Мы пойдем пешком, без вашего позволения я больше не расправлю крыльев.

Еве очень хотелось крикнуть, чтобы зверь убирался куда подальше, но ТАК испытывать судьбу она не рискнула. Смирный или безумный, дракон всегда останется драконом.

– Хорошо, я посмотрю ваш сад… принц Адам, – с запинкой ответила принцесса.

Ящер счастливо оскалился.

– Идемте!

Место и вправду оказалось недалеко от бухты. Еве, видевшей чудеса дворцового искусства, пришлось долго озираться, прежде чем она поняла, что лес уже закончился, уступив место саду. Но дракон был счастлив.

Подведя принцессу к невзрачному кривому деревцу, Адам сорвал маленькое зеленое яблоко и протянул ей, оскалившись как десять тигров разом.

– Я знаю, это немного, – сказал дракон. – Но я создал это сам.

Еве пришлось, состроив благодарную мину, надкусить страшно кислое яблоко да еще и улыбнуться, чтобы ящер не понял ее истинных чувств.

– А вы не едите яблок… принц? – спросила она, думая, как бы незаметно уронить «подарок».

Дракон печально вздохнул.

– Увы, миледи. Я ем только мясо. Этот сад я растил, надеясь когда-нибудь встретить людей. Вам понравилось?

– Очень, – сообщила Ева, надеясь, что кислое выражение ее лица можно принять за улыбку.

Но она зря беспокоилась: Адам, впервые увидевший людей, разбирался в мимике не больше, чем принцесса в скотоводстве.

– Хотите, я покажу вам свои картины? – с надеждой предложил дракон. – У меня неплохо получаются пейзажи, особенно морские. Вчера я нарисовал корабль, сражающийся со штормом… – Ящер склонил к девушке огромную голову. – Миледи, позвольте посвятить эту картину вам!

Ева попыталась радостно улыбнуться. Она все сильнее убеждалась, что за годы одиночества дракон потерял свой ящериный разум.

– А зачем вам корабль, у вас же есть крылья? – спросила она, чтобы хоть как-то прервать монолог Адама.

Дракон шумно вздохнул, взметнув волосы Евы. Никакого запаха, присущего хищному зверю, она не ощутила.

– Миледи, не все так просто. Однажды я уже пытался перелететь через Океан. Не зная, в какой стороне земля, я придумал подняться в небо так высоко, как только возможно, и осмотреть море. Мне тогда было всего пятнадцать лет… – Дракон содрогнулся. – Я поднялся на тридцать миль за шесть часов, а спустился обратно в сто раз быстрее. Меня спасло только чудо: я сумел расправить судорожно сжатые крылья и врезался в Океан по дуге. Следующие три месяца я едва мог ходить. – Он посмотрел на принцессу. – И все же цели я достиг. Вернее, узнал, что с высоты тридцати миль земля нигде не видна.

Ева прикусила губу. Вот так занесло их… Смитсон, лучший капитан во флоте! Ничего, она вернется домой. О, она вернется, и тогда все получат по заслугам. И дикарь Смитсон, и этот мозгляк, жалкий рыцаришка, позволивший дракону ее похитить! А ящера, пожалуй, стоит использовать. Если он и впрямь такой безобидный, каким хочет казаться, можно будет запрячь его в плот и пусть тащит их на север, пока не утонет. Дальше они и под парусом доплывут…

– Миледи, вы не голодны? – спросил безобидный дракон. – Я могу поймать вам дикого быка или вепря, их много в этом лесу.

Принцесса в очередной раз заставила себя улыбнуться.

– В этом нет нужды, принц Адам… – Она оглянулась на далекий вулкан, пятнавший небо брызгами пламени, и содрогнулась. – Лучше отнесите меня обратно в замок. Я поговорю со слугами, больше вам не будет грозить опасность.

– С радостью, миледи, но нам придется лететь, – предупредил ящер.

Принцесса сглотнула.

– Я вытерплю, принц.

Дракон поднялся на задние лапы и поклонился, смешно задрав хвост.

– Как прикажете.

Извержение понемногу теряло силу. Выплеснув ярость, накопившуюся за три года, вулкан медленно слабел, истекая пылающей кровью. Лава, как и раньше, избрала северный склон, у подножия которого простиралось безжизненное плато, порожденное прошлыми вспышками вулканического гнева. Земля тряслась реже, да и сами толчки стали гораздо слабее.

Один из таких толчков заставил принцессу Еву вздрогнуть. Она едва не уронила чашу с теплой водой. В камине над углями висел чугунный котелок, от которого разносился завораживающий аромат крепкого чая. Рядом на двух перинах лежал юнга.