Лем настолько устал, что еле двигался (хотя скорость была девяносто — сто километров), Потом он потащил Лори в ресторанчик и, угостил пивом.

А вечером Лори смотрел по телевидению передачу. Своего телевизора у него, разумеется, не было. Ходить каждый вечер в кафе, где имелся аппарат, он не мог себе позволить. Поэтому он отправлялся на одну из центральных улиц, к большому магазину, где в витрине были выставлены десятки телевизоров: больших и маленьких, цветных и обыкновенных, на транзисторах и вмонтированных в комбайны. Здесь он стоял, пока держали ноги, и смотрел. Разные телевизоры транслировали различные программы, так что порой он смотрел одновременно два, а то и три фильма.

Таких, как он, собиралось у витрины немало. Переминаясь с ноги на ногу, громко обсуждая передачи, стоял народ порой под дождём, на ветру. И странно было наблюдать, как одни громко хохотали над какой-нибудь комедией, а другие испускали крики ужаса или горестно вздыхали, глядя, как на соседнем экране развёртываются драматические события.

Наконец дошла очередь и до репортажа «Запада-III». Лори был весь захвачен передачей. Он просто не узнавал событий. Это были те же люди, кого сегодня интервьюировал Лем, и говорили они вроде бы то же, что он слышал, и вместе с тем не то. Искусные руки мастерски обработали магнитофонную плёнку, убрав одни слова, заглушив другие шумом машин, криками газетчиков, уличными звуками. Такой же операции подверглась и киноплёнка, а то, что оставалось, было синхронизировано с речью. Все отвечавшие говорили гладко и только то, что можно было, по мнению «Запада-III», выпустить в эфир. Так же гладко звучали вопросы и комментарии Лема.

Из репортажа явствовало, что широкоизвестный тезис об отрицательном воздействии на детей и подростков кинофильмов с убийствами, насилием и всякими ужасами, которые столь обильно передавали телекомпании, в том числе и «Запад-III», — несостоятелен. Главная причина детской преступности крылась в мягкости педагогов и родителей, но прежде всего во врождённой склонности к преступности самих детей.

Словно зачарованный смотрел Лори на телевизор. Как всё здорово! в какой-то момент на экране мелькнул даже он сам. У Лори дух захватило при мысли, что десятки миллионов людей видели его в это мгновение!

В приподнятом настроении ехал он в телецентр. Сегодня Кенни работала в вечерней смене. Договорились, что к девяти часам он заедет за ней и они пойдут в кино на новый, шумно рекламируемый фильм «Труп у дверей».

Дождь перестал, но в воздухе висела какая-то неуловимая сырость, ею размахивал лёгкий ветерок, то и дело задевая Лори по лицу.

Он остановился на углу и через несколько минут услышал приближающийся стук каблучков. Кенни отличалась пунктуальностью и очень гордилась этим.

— Видела? — спросил Лори.

— Ещё бы! — Кенни вся сияла. — Молодцы! И тебя видела два раза. Ты совал микрофон этой толстухе и тому усатому. Хорош твой Лем, здорово у него всё получается. И людей он умеет находить, каких надо. У нас в кафетерии, я слышала, говорят, что Лем самый способный из молодых репортёров, что он всё умеет.

— Да уж будь покойна, — с гордостью подхватил Лори. — Ты бы слышала, какую ерунду они плели! А на экране всё гладко.

— Как — ерунду? — удивилась Кенни. — Мне кажется, всё очень складно.

— Это на экране, — пояснил Лори, — там будь здоров почистили. Половину выкинули, а осталось как раз то, что нужно.

Некоторое время Кенни молчала. Потом спросила:

— Значит, они не то вначале говорили, что я слушала?

— Конечно, нет, — Лори снисходительно улыбнулся, — это техника. Понимаешь, Лем их спрашивает так, что они в ответах скажут много чего, в том числе и то, что он хочет. А уж когда будут монтировать плёнку, только это и останется.

— Но ведь они могут не согласиться.

— Как так! Они же действительно всё это говорили, просто вырезали кое-что лишнее — места не хватило, скажут. Что ж, они спорить будут, думаешь?

Кенни опять помолчала, наконец сказала решительно:

— А знаешь, ведь это свинство!

Почему свинство? — мгновенно взъерошился Лори, но подумав, вынужден был мысленно согласиться. Но соглашаться сразу не хотелось. Он начал мямлить.

— Видишь ли, Кенни, они же там не ораторы. Сама понимаешь, бормочут что-то, повторяются. Их надо редактировать… Хорошенькая редакция! — Кенни гневно мотнула головой, отчего её длинные прямые волосы прочертили воздух золотистой молнией. — Так легко и совсем обратное приписать человеку, чем то, что он говорил. Странно, а мне этот Лем казался таким порядочным… Тут Лори не выдержал:

Ну, знаешь, Лема ты не трогай. Дай бог, чтобы все в «Западе-III» были такими, как он. Он и сам понимает, что к чему, «Это, — смеётся, — называется общественное мнение». Он ни при чём, Точно тебе говорю! Наверное, редакторы, звукооператоры там мухлюют. А уж Лем…

— Почему он не протестует? Ведь репортаж-то его! На этот вопрос Лори ответить не смог. К тому же они подошли к кинотеатру. Уже звенел звонок, и последние ожидавшие на улице посетители скрылись в дверях.

Таинственные преступления, творившиеся на экране, коварные бандиты и ловкие сыщики на полтора часа заняли их внимание. Выйдя на улицу, они долго шли, вяло обмениваясь впечатлениями о виденном фильме.