Водолаз-минёр, баюкая на коленях точно такой же "Томсон", как у Иванова, призадумался.

– Мне бы посмотреть, товарищ лейтенант, как там да что. Типов добывающих горных предприятий много. Типы шахт различные - как за границей, так и у нас, всё зависит от рельефа местности, глубины залегания, геологических особенностей. У техникумi у Кривом Рогi много чего преподавали.

Я начал в подробностях рассказывать всё, что видел наверху. В глубине души затаилась досада. Не мог раньше провести опрос! ведь по ранее сделанному расчёту объект "F-шахта" мы закрепили за двумя оставшимися моряками. Можно догадаться, что Мелконян - тот чистый командник, а водолаз-минёр заканчивал специализированную учебку и до службы работал по похожей специальности. Моих училищных знаний по минно-подрывному делу для моей должности хватало с избытком, но тут, наоборот, диверсия покрупнее, и тут не будут лишними мозги еще одного специалиста.

Минёр Гриша слушал внимательно, иногда задавая вопросы и уточняя детали.

Вскоре я выдохся - рассказал вроде бы всё, что запомнил.

– Это не горная шахта, если судить по вашему рассказу, это для ракет строилось, но ракеты там не поставили, добывают что-то редкоземельное - тут в Тихоокеанской зоне в северо-восточном секторе хорошая геологическая география залегания редкоземельных и ценных металлов. Учитывая скальные породы, думается мне, что золотишко рубят али платину, или еще чего.

"Ага!" - пронеслось в голове,- "Платина! Это же стратегический металл! Он же дороже всякого золота! Островок в стратегическом плане - хрень-то по сути дела! А вот если взять платиновую шахту, то ой-как можно насолить Штатам. Тут программу "Время" не смотри - всякому ясно, что это охерительный удар по военной экономике противника. Ай да наши, ай да молодцы! Чувствуется, что не только военная разведка поработала, а еще бравые Андроповцы руку приложили. Ведь основной упор боёв в этом регионе на Курилы, Сахалин. Даже Чукотка и Аляска - 99-й ГСК (горно-стрелковый корпус) и 206-ая лпд (лёгкая пехотная дивизия США, Аляска) только скалятся друг на друга из Гудыма и Анкориджа, постреливая по лениво пробирающимся разведгруппам, да самолёты-разведчики шпыняют. А тут вон оно как! А может брежу и всю эту картину нарисовал мне мой воспалённый мозг?!"

– Гриша, так, а по поводу подрыва шахты - что мыслишь?

– Командир, разрешите подумать! надо смотреть, так с кондачка ничего не решишь.

– Давай, тогда готовься! по возвращению Мелконяна пойдём второй раз.

– Точно так, понял вас, посижу еще подумаю, может что вспомню.

Поговорили еще пару минут и я ушёл в своё расположение. Приткнулся между камней, попил кофе, любезно принесённое Ашотом, и, съев таблетку, заснул. Через два часа я собирался вылезти вместе с Бахраджи наверх и посмотреть световое оборудование аэродрома и светомаскировку объектов острова. Тем более, меня подспудно терзала мысль о пропавшем Рыхлом.

Кузнец оставался дежурить на индикаторе приёмнике в ожидании очередной серии сообщений. А мне надо поспать и причём без снов. Где там "волшебная таблетка"?..

Проснувшись ровно через два часа, я попил кофе, сходил к водолазам на базу, проверил несение службы, задал пару вопросов минёру Грише, попялился на прыгающую стрелку индикатора. Ковалёв, подсвечивая фонариком, что-то строчил в блокноте. Бахраджи собрался и был готов к восхождению.

– Командир-джан, ты не против, я тут Рыхлому покушать взял и в термос чаю налил, а то вдруг он уже всё съел, по себе помню как на НП (наблюдательный пункт) лежишь, а кушать охота.

– Да не против, - согласился я, думая о том, лишь бы Рыхтенкеу нашёлся.

Наверху, несмотря на ночь, было гораздо светлее. На аэродроме взлётную полосу ничем не подсвечивали. Периметр освещался только прожекторами на вышках охраны. Здание командного пункта, ангары и капониры тонули в темноте. Значит всё-таки чувствуют, что их со спутников фотографируют, режим светомаскировки соблюдается. Шахту вообще не было видно. Я сделал обвязку из стропы для подстраховки и потихоньку двинулся вперёд, ориентируясь по памяти и хорошо видимым на фоне неба вершинам гор и прожекторам на вышках. Ночью тумана не было, но из-за темноты видимость была тоже никакая. Я сперва даже прошёл условленное место встречи, пришлось возвращаться и кружить, пока не нашёл тот самый валун с выложенным из камней знаком.

Пусто. Рыхлого нигде нет. До НП, на котором сидит Мелконян, идти опасно и муторно, тем более мичман сам вернется через несколько часов. Пока я рассматривал условный знак, Ара сидел, привалившись спиной к валуну, и всматривался куда-то в темноту, потом привстал:

– Иван-джан, дарагой, где ходишь, я тебе чаю принёс, бутербродов, - выдал Бахраджи, вставая и делая пару шагов в темноту.

– Ара, ты с ума не сошёл?
– с испугом переспросил я, вглядываясь в темноту.

– Да кого там, командир, от него махоркой несёт - в Ереване бы унюхал!

– А у тебя еще запах шашлыков не выветрился, - ответил откуда-то из темноты Рыхтенкеу и подошёл ко мне.
– Привет, однако, командир, зачем пришли, я бы в срок сам вернулся.

– Иван Фёдорович, слышь, заслуженный оленевод, ты почему сразу же пропал как мы на шахту пошли?! я уже думал, что ты американцам все наши секреты выдаешь!..

– Ай, Ваня-джан, дорогой, на тебе оленей, на тебе новую ярангу, расскажи дяде Сэму сколько разведчиков в доблестной группе! Ай, а скажи - как вооружены? а задачи какие?
– высказался Бахраджи, тихонько хихикнул, откручивая крышку термоса с чаем.