Уильям поднял руку и резко опустил ее вниз. Тысячи стрел взмыли в воздух, как одна. Последовал еще один залп, затем еще и еще. Он не переставал восхищаться меткостью лучников, совершенствовавших свое мастерство в течение двадцати лет. Ему было известно, что к ним с презрением относятся его облаченные в доспехи рыцари, считавшие, будто они убивают, как трусы. Но лучники жертвовали своими жизнями точно так же, как и все другие солдаты. Преимущественно валлийцы и англичане, среди которых было несколько шотландцев и ирландцев, они могли поразить человека на расстоянии четырехсот ярдов. Им не было равных в мире. Уильям испытывал радость, глядя, как падают арбалетчики.

Под защитой мантелетов колонны французов подбирались все ближе к боевым порядкам англичан. Лучники стреляли залпами в сотню стрел поверх деревянных щитов, поражая скрывавшихся за ними солдат. Уильям слышал предсмертные крики и видел, как редеют ряды французской кавалерии. Гордые рыцари и благородные лорды не желали безучастно смотреть, как английские лучники безнаказанно убивают их.

– Хоть бы они пошли в атаку, – прошептал Уильям.

Ему не раз случалось видеть прежде, как рыцари, словно безумные, бросаются под лавину стрел. Они боялись свистящих в воздухе стрел, но были из тех, в ком страх будит ярость.

– Пожалуйста, – снова прошептал Уильям, – Иисус и Святой Себастьян, пусть они пойдут в атаку.

Тем временем, миновав «руку дьявола», арбалетчики сдвинули мантелеты, создав защитный вал, и начали стрелять. Воздух заполнили черные арбалетные стрелы, длиной с человеческий палец, но столь же смертоносные, как и стрелы английских луков. На всем протяжении боевых порядков англичан поднялись и сомкнулись щиты. Стрелы железным градом застучали по щитам, поражая тех, кто находился в незащищенных промежутках.

Уильям тоже поднял свой щит, хотя знал, что арбалетная стрела не способна пробить его доспехи, если только он не попадет под невероятно удачный выстрел. Ему доводилось участвовать в битвах, когда обмен стрелами продолжался в течение нескольких дней, прежде чем армии вступали в непосредственный контакт. Но сейчас он рассчитывал на то, что французы сделают ставку на свое подавляющее численное превосходство. Он был уверен, что рыцари уже просят короля позволить им предпринять неожиданную атаку, чтобы застигнуть лучников врасплох, и рассчитывал на это.

Из французских мантелетов, словно стебли неких причудливых растений, торчали белые, снабженные гусиными перьями стрелы. Арбалетчикам явно недоставало меткости, а также пробивной силы их стрел. Сотни из них были повержены или ковыляли в тыл, получив страшные раны. Уильям увидел, как ряды французских рыцарей заколыхались. Их лошади храпели и били копытами.

Он выкрикнул приказ, о котором они условились с лордом Олтоном. Приказ был передан лучникам, которые, как и следовало ожидать, встретили его с негодованием. Некоторые из них даже плевали в его сторону, но Уильяма не волновало, что они в данный момент думают о нем, лишь бы подчинялись.

Когда прилетела следующая туча арбалетных стрел, сотни лучников упали, словно сраженные молнией. Шеренги арбалетчиков взорвались радостными криками, и тут же получили отклик из центра боевых порядков французов. Сердце едва не выпрыгнуло из груди Уильяма, когда рыцари пришпорили лошадей и, не обращая внимания на приказ остановиться, двинулись вперед, увидев, что лучники в беспорядке отступают. Они многократно превосходили противника числом, и им очень хотелось произвести впечатление на присутствовавшего на поле битвы короля своей доблестью, завоевав его расположение.

С гулко бьющимся сердцем Уильям ждал, когда они полностью втянутся в зону поражения. Несмотря на первоначальное негодование, лучники уже успели оценить эту уловку и выпустили несколько разрозненных стрел, демонстрируя замешательство в своих рядах.

– Ждать! – проревел Уильям.

Лежавшие на земле лучники заулыбались. Барон Олтон смотрел на него во все глаза со свирепым выражением лица, в ожидании приказа.

– Поднялись! – крикнул Уильям.

«Мертвые» лучники вскочили на ноги и наложили стрелы на тетивы. К этому моменту остановить наступление французов уже было невозможно. Рыцари выехали из-за мантелетов в неудержимом стремлении броситься на врага. Они смяли позиции своих же арбалетчиков, как это было при Азенкуре. Уильям сжал в кулак ладонь в перчатке с такой силой, что раздался скрежет металла и хруст кожи.

Рыцари увидели перед собой воинов, которые подняли вверх мечи и принялись насмехаться над ними, приглашая жестами приблизиться к ним. Сотни стрел вспороли воздух со зловещим свистом и обрушились на французов.

Первые шеренги наступающих рухнули на землю как подкошенные. Многим рыцарям стрелы попали в шею. Это выглядело так, будто они споткнулись о протянутую на их пути проволоку. Они гибли десятками, и очень скоро горы мертвых тел превратились в непреодолимое препятствие для дальнейшего продвижения.