Кейн Кэтлин
Шрифт:
— Я люблю тебя, Кэти, — прошептал он, не переставая целовать ее, и ощутил, как тело ее изогнулось. — Я всегда любил тебя.
— Трэвис…
— Люби меня, Кэти…
— О Господи, помоги мне, — прошептала она. — Я…
— Папа!
Боковая дверь широко распахнулась и с грохотом ударила в стену… Кэти отпрянула от него и отступила назад на пару шагов.
Кровь в ней кипела, сердце ее бешено стучало, она смотрела на Трэвиса и понимала, что, если бы не Джейк, она снова пустила бы Трэвиса в свою постель.
Господи! Неужели она так ничему и не научилась?
Джейк прыгал, возбужденно переступая с ноги на ногу, полный радости жизни.
— Генри зовет тебя. Он говорит, что сейчас появится жеребенок.
Трэвис смотрел на Кэти, и ее смущал этот пристальный, полный желания взгляд. Не глядя на сына, он сказал:
— Сейчас приду. Иди скажи Генри.
— Хаашо, — ответил мальчик, повернулся и помчался к амбару, оставив дверь широко распахнутой.
— Этот поцелуй ничего не значит, Трэвис. — Кэти глубоко вздохнула. — Я все-таки хочу развестись.
— Ты не можешь со мной развестись, — возразил Трэвис. — Мы не женаты.
— Но я заставила всех поверить, что мы были женаты. Точно так же я могу заставить их поверить и в развод.
— Нет, если я всем расскажу правду, — произнес он, и Кэти почувствовала, что колени ее подгибаются.
Глава 8
Он уже вышел, а Кэти все еще не могла оправиться от шока, вызванного его словами. Потом она бросилась вслед за Трэвисом. Вцепившись в его руку, она заставила его остановиться у крыльца, с которого он уже успел спуститься.
Кэти ощущала босыми ногами грязь и холодные острые камни, впивавшиеся в кожу, но почти не чувствовала боли.
Холодный утренний воздух, все еще полный влаги, казалось, пропитал ее ночную рубашку и пронизывал до костей, но она старалась не обращать на это внимания.
— Ты не сделаешь этого, — сказала она твердо.
— Почему бы мне так не поступить?
Почему? Потому что правда разрушила бы ее жизнь — вот почему. Все в городе узнали бы, что она никогда не была замужем. Что Джейк был незаконнорожденным. Ее репутация была бы погублена, а будущее сына омрачено.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос не хуже меня.
Кэти заметила, как окаменели его челюсти.
— Как ты мог даже подумать о таком? Ты говоришь, что любишь меня, что хочешь быть отцом Джейку, а сам угрожаешь все погубить!
— Ты думаешь, я этого хочу? — спросил Трэвис. — Но ты не оставляешь мне выбора, Кэти.
— Ты не сделаешь этого, Трэвис. — Кэти постаралась, чтобы голос ее звучал спокойно. — Я достаточно хорошо знаю тебя, чтобы быть уверенной, что ты не причинишь зла ребенку только ради того, чтобы отомстить мне.
— А ты думаешь, дело в этом? Считаешь, что я собираюсь посчитаться с тобой?
— А в чем же еще? Я не приветствовала твоего возвращения, я не встретила тебя с распростертыми объятиями, и теперь ты хочешь отплатить мне.
Трэвис засмеялся, но в смехе его не было веселья.
— Я здесь не для того, чтобы отомстить тебе. Я здесь для того, чтобы вернуть себе украденную жизнь. А это значит, тебя. И Джейка.
Кэти покачала головой, чувствуя, что в ней вновь нарастает желание.
— И ты рассчитываешь завоевать мою благосклонность, распуская язык и оповещая всех о том, что я вела себя, как городская потаскушка?
— Это только последнее средство, — заверил он ее, но Кэти это не успокоило. — Есть другой способ уладить дело, — добавил Трэвис.
— И что же это за способ? — с трудом выговаривая слова, спросила она.
— Мы можем пожениться по-настоящему.
Как часто Кэти мечтала об их свадьбе! О том, чтобы жить с ним, пробуждаться каждое утро рядом, засыпать согретой теплом его рук, ощущая их жадные и требовательные прикосновения в темноте. «Но то было раньше», — напомнила она себе. До того как он оставил ее с сыном, о существовании которого не знал.
А теперь было слишком поздно. Она научилась выживать сама, и ей это стоило дорого, чертовски дорого.
— Значит, я должна выйти за тебя замуж или?..
Медленная недобрая улыбка изогнула углы его рта:
— Выйти за меня замуж, или я расскажу всем в городе правду.
Кэти стиснула зубы так, что они заскрипели, и метнула в него такой обжигающий взгляд, что от него могли бы воспламениться его сапоги.
— Ты сукин сын!
— Почему же, Кэти, любовь моя? — спросил Трэвис с притворным изумлением. — И что за язык у тебя!