И мило улыбался.

– Привет, Лунный Цветок, - произнес он с хрипотцой. Он говорил с гортанным акцентом, который Габи не смогла определить, но не таким музыкальным голосом как Анка.

Несмотря на это, все внутри нее расцвело, и она потянулась к нему, чтобы поздороваться.

– Анка?
– выдохнула она, все еще сомневаясь.

Он схватил ее в объятия, и она не заметила, как они оказались внутри, и только услышала, как захлопнулась входная дверь, и она оказалась крепко прижатой к ней. А потом его жаркий, неистовый, собственнический, требовательный рот накрыл ее губы. Лава хлынула по ее венам и собралась в районе живота. Она застыла потрясенная, несмотря на огонь, который вспыхнул в ее теле в ответ на его прикосновение и головокружительное желание, опалило мозг. Существовало тонкое, но отчетливое различие в том, как его губы и язык прикасались к ее губам, и она сразу почувствовала, что теперь его вкус и запах тоже стали другими. Такое же большое, сильное и мускулистое тело, но все же чужое, незнакомое ей.

Она решительно задвинула все сомнения в самый дальний угол своего сознания. Это был Анка. Она чувствовала это всеми фибрами своего существа. Она не станет думать ни о чем другом.

Он приподнял ее, поддерживая коленом и своим телом, и прижал к двери, попутно развязывая пояс и стягивая халат с ее плеч. Уткнувшись лицом в ее шею, он глубоко вздохнул.

– От тебя пахнет именно так, как я и представлял, - пробормотал он хрипло, - за исключением того, что ты пахнешь гораздо лучше, Лунный Цветок, слаще, чем нектар любого цветка во всей вселенной.

Он нашел ее губы, а его ладони начали исследовать контуры ее тела, в то время как Габи подняла руки ему на плечи, чтобы поддержать себя и не упасть. Она услышала скрежет застежки-молнии, а затем услышала щелчок кнопки на его джинсах. Желание пронзило ее, и когда он подхватил ее под ягодицы, она, широко разведенными ногами обвивала его талию.

Задыхаясь, она оторвала губы от его рта, и из ее горла вырвался стон удовольствия, когда почувствовала, как головка его члена погружается в ее глубины. Он изогнулся и легко ворвался внутрь. Она была мокрая от желания, и он беспрепятственно проник туда, куда так отчаянно стремился. Она обхватила его крепче и легонько укусила за плечо, когда он глубоко вошел в нее, наполняя так восхитительно, что она утратила над собой всякий контроль.

Он застонал, как только ее плоть затрепетала вокруг его и обхватила так туго, словно пленника. Переместив ее повыше, он увеличил темп и начал яростно двигаться внутри нее. Она почувствовала, как отчаянно он нуждался в ней, и ее сердце радостно откликнулось на этот молчаливый призыв. Брошенные в пучину страсти, они стонали и дрожали, пока волна удовольствия не накрыла их с головой в минуту наивысшего блаженства. Габи прильнула к нему, с трудом приходя в себя. задыхающаяся и ошеломленная, словно плывущая на волнах медленно исчезающего экстаза.

Отдышавшись, Анка крепко прижал Габи к своей груди, затем понес в спальню, и упал вместе с ней поперек кровати. Сделав над собой усилие, он откатился от нее и постарался снять свою одежду и обувь, не поднимаясь из постели. Габи ласково усмехнулась и помогла ему в неравной борьбе против джинсов и рубашки. Свою одежду она потеряла где-то между входной дверью и спальней.

Тем лучше, не пришлось заморачиваться на то, чтобы поскорее от нее избавиться.

Он притянул Габи к себе, как только избавился от последнего клочка материи.

– Мне так хотелось сделать это с тобой, - прошептал он тягуче.

– Что?
– пробормотала Габи, скользя губами по его груди.

– Грубый секс, - ответил он с усмешкой, ласково водя рукой по ее волосам.

– Обожаю кувыркаться с тобой, женщина! Это так здорово - чувствовать мою плоть внутри тебя и оставлять в тебе мое семя! Я почти забыл, насколько хорошо ощущать себя в теле и те удовольствия, которые при этом можно получать.

При этих словах Габи почувствовала угрызения совести. Это действительно было здорово, напомнила она себе, и ничего из их грубого и животного соития нельзя было квалифицировать как «занятие любовью». И не имело смысла обижаться на то, как он это назвал, да и на то, что это «в действительности» был не он и не его семя.

– Мне тоже нравится, как ты изволил выразиться, кувыркаться с тобой, - ответила Габи, и решительно натянув на лицо улыбку, приподняла голову, чтобы посмотреть в лицо незнакомцу рядом с ней.

Он усмехнулся, и перевернулся так, что бы она оказалась под ним.

– Это тело тебе по душе, - сказал он довольно.
– Мне следовало понять раньше, что бледнокожий парень придется тебе больше по вкусу.

Габи почувствовала, как улыбка медленно сползает с ее лица. Она не хотела быть неблагодарной, и уж, конечно, не хотела, что бы он это заметил. Он был счастлив. Он чувствовал вещи, которые ранее были ему не доступны. Было бы эгоистично и глупо хотеть того, чего желала она, при этом отказывая ему в удовольствии, которое он заслуживал.

– Я бы предпочла тот образ, каким ты выглядел раньше, - сказала она, - но так тоже очень неплохо.

Ей показалось, что сейчас он, как всегда, пожмет плечами.

– То тело обошлось бы мне слишком дорого, гораздо дороже, чем ты можешь себе представить. Я не уверен, смог бы я оживить его или нет, но в любом случае, в нем я не смог бы оставить свое семя внутри тебя, и скорее всего, я бы в нем не выжил. Это работает достаточно хорошо, и я очень им доволен.

Слишком слаб, чтобы выжить? Страх пронзил Габи словно копьем. Он существовал уже сотни лет, нет, тысячи! Это было немыслимо, ведь он, наверняка, был бессмертным. И хотя она знала, что он на самом деле не бог, она поняла и согласилась с тем, что он близок к тому, чтобы называться именно так.