Шрифт:
И появилась у меня идея. Купил я подарок для этой влюбленной парочки: автора и его возлюбленной из другой страны, гостившей у нас в городе. Назначил встречу. Ждал в условленной месте, за столиком в кафе. И…
И она появилась… Вместе с ним.
Светловолосая голубоглазая европейка… Исполненная женского обаяния и вместе с тем – детской приветливости и душевной чистоты… О женщины! Сколько же прелести вложил в вас Создатель! Как же вы прекрасны!
Мне оставалось радоваться за него. Найти друга – великое приобретение. Хоть они и уедут скоро. В другую страну…
Но мы все равно останемся друзьями. Кстати, он обещал мне дать почитать продолжение рукописи… Начинается новая эра в его жизни. А я, может быть, приведу фрагменты его новой рукописи в одной из своих будущих книг.
Он заинтересовал и главного редактора. Оно и не удивительно: любого редактора заинтересует автор такой рукописи.
И вот скоро имя его появится на обложке книги.
Но и мое имя засветится на обложке.
– На какой обложке?
– Вот этой книги, которую я сейчас пишу. Да, кстати, пора ведь и продолжить тему скорочтения.
Итак, начинаем читать.
Из писем К. Вейерштрасса С. В. Ковалевской.
Охватите одним взглядом недлинные строки. Ну, например, первую строку. В ней всего два слова, так что очень даже можно охватить все это одним взглядом и тем самым мгновенно прочитать. Таким образом, будет применено мгновенное и групповое чтение. Ну, а следующие строки можно читать по группам по нескольку слов в каждой группе. Итак, поехали.
Милостивая государыня!
Я не мог, к сожалению, нанести вам визит вчера вечером и, в связи с непредвиденными обстоятельствами, был лишен возможности известить вас об этом. Но надеюсь, что завтра вы обрадуете меня своим посещением.
С дружеским приветомПреданный вам ВейерштрассБерлин(суббота) 11 марта 71.Ну, как? Получилось? Кстати, в конце письма (в правой части), там, где Вейерштрасс прощается с Ковалевской, строки тоже довольно короткие, так попробуйте их охватить одним взглядом. Каждую строку – одним читательским хватом, тем самым мгновенно прочитав ее. А можете даже охватить одним взглядом всю прощальную часть письма. Попробуйте!
С дружеским приветом
Преданный вам Вейерштрасс
Берлин
(суббота) 11 марта 71.
Идем дальше. Это письмо я предлагаю прочитать в режиме спешки. Кстати, письма обычно мы так и читаем. В какой-то особенной спешке. При этом и чувства наши как будто спешат, спешат чувствовать.
Итак, помчались.
Моя дорогая Софья!
Я только что нашел в своих бумагах еще несколько старых заметок насчет простейшего случая вариационного исчисления, который мы обсуждали. Несмотря на иную систему обозначений, вы, как я думаю, сможете хорошо использовать их для работы. Поэтому я их и посылаю, предполагая, что вы еще не начали свой трудовой день.
Следующее письмо прочитайте в режиме скоростного поиска, как бы пытаясь найти в письме какое-то слово, что-то самое главное. Ведь мы можем прочитать письмо еще и еще раз. Но в первый раз спешим поскорее ознакомиться с ним, добраться до основной сути. Итак, начали.
В эту ночь я много думал о вас, иначе и не могло быть. Мои мысли обращались ко многому, но все время возвращались к одному и тому же предмету, о котором я еще сегодня должен переговорить с вами. Не бойтесь, что я коснусь вопросов, о которых мы, по меньшей мере теперь, условились не говорить. То, что мне надо вам сказать, тесно связано главным образом с вашими научными стремлениями, но я не уверен, что при милой скромности, с которой вы судите о том, чего вы уже и теперь достигли, вы были бы склонны согласиться с моим планом. Но все это лучше обсудить при встрече.
А это письмо прочитаем особенным образом. Мы просто бросим на него взгляд. Затем бросим еще несколько взглядов в разные места письма. При этом мы должны успеть схватить (прочитать мгновенно) кое-что в начале, в середине, в конце – из разных мест письма. При этом у нас уже сложится мнение о нем, мы приблизительно представим, о чем оно.
Итак, начали бросать быстрые взгляды (тем самым пытаемся использовать периферическое зрение).
То, что Ты останешься моей ученицей в лучшем смысле слова, пока Ты хочешь и можешь чему-нибудь научиться у меня, я бы не подчеркнул специально, если бы одно место в Твоем письме не навело меня на это. Ты считаешь, что если не в качестве друга, то в качестве ученицы можешь меня обременить (l"astig werden) – так звучит употребляемое Тобой скверное слово (…). Говоря серьезно, милая, дорогая Соня, будь уверена, я никогда не забуду, что именно я обязан моей ученице тем, что обладаю не только моим лучшим, но и единственным настоящим другом. Поэтому если Ты сохранишь и в будущем прежнее отношение ко мне, то можешь быть твердо уверена: я также всегда преданно буду поддерживать Тебя в Твоих научных стремлениях.
Ну, а это письмо пусть будет у нас довольно скользким. Читаем в режиме скольжения.
Право же, сердце мое, Ты не можешь себе представить, как мне недостает Тебя. В течение четырех лет я привык видеть в Тебе поверенную моих мыслей и стремлений, с которой я мог говорить, как с другом, близким мне в течение всей моей жизни. Я никогда не находил никого, кто выражал бы такое понимание высочайших целей науки, кто так радостно отзывался бы на все мои взгляды и принципы, как Ты. О! Мы не должны были бы разлучаться. Тебе следовало бы еще один-два года оставаться моей ученицей, работающей вместе со мной. Но это оказалось невозможным.