Первое, что поразило дона Бальтазара, это удивительная тишина. Внизу, до самого горизонта, тянулись цепи скалистых гор, то покрытых лесом, то обнаженных, неровные поля в долинах, извивающиеся русла рек. Небо и земля словно сошлись среди этих каменных руин и замерли в немом объятии.

Путник долго бродил по пустым залам замка, любовался резными капителями колонн, и только эхо шагов сопровождало его.

В центре замка располагался заросший двор с пересохшим фонтаном, увенчанным мраморной фигурой прелестной женщины с опущенной головой. Дон Бальтазар застыл в восторге. Ему так хотелось увидеть глаза женщины, но что- то пугало и останавливало его.

Солнце незаметно коснулось горизонта. Внезапно раздался глубокий чистый звук башенного колокола. Вода всхлипнула в фонтане и тонкой струйкой метнулась вверх. Фигура женщины вздохнула и распрямилась.

— О боже, уже закат, я опять всюду опоздала. И все эти несносные часы, которые живут, как люди, только для себя. То им никак не догнать времени, то они летят, опережая его. И вот теперь куда-то делись. Что же — я буду искать их или ждать, когда они соблаговолят вернуться?

Она собралась идти, но вдруг увидела путника:

— Кто вы, синьор, и что здесь делаете?

Странно, она обращалась к нему, но смотрела в сторону, словно пряча от него свой взгляд.

— Я дон Бальтазар, — ответил он. — И когда я увидел вашу красоту, мне кажется, я понял, что искал вас!

Бледная улыбка скользнула по ее лицу.

— Насколько я помню, наша встреча должна произойти много позднее. Вы явились слишком рано. Ваше время еще не наступило.

— Вы меня знаете? — изумился идальго. — Но я, простите, не могу вспомнить вас. Вот если бы вы поглядели мне в глаза, возможно, я узнал бы вас…

— Да, разумеется, синьор, вы тотчас бы прозрели, но это стоило бы вам жизни. Я — Смерть!

Дон Бальтазар вздрогнул:

— Вы Смерть? Такая молодая и прекрасная?

— Я прихожу к каждому в том образе, который живет в его душе. Не скрою, мне лестно ваше поэтическое представление обо мне. Пока же — прощайте, надеюсь, что время нашей разлуки продлится для вас подольше, а встреча будет столь же приятной.

Она поднялась в воздух и растворилась в нем. Путник невольно шагнул за ней. Что-то звякнуло у него под ногами, он наклонился и поднял замысловатые серебряные часы. Стук их вторил биению его сердца. Он откинул заднюю крышку — в зеркальной зеленоватой поверхности истаивала женская фигура в длинном струящемся плаще. Обернувшись, она махнула ему рукой:

— Не забудьте заводить их каждый день, на закате! Я люблю ночные часы для свиданий!

Через пару дней дон Бальтазар явился ко двору герцогини Эстреллы де лас Мургос, которой принадлежали гора и замок.

Известная своей красотой, богатством и неприступностью, она переживала не самые лучшие дни. Разборчивая и честолюбивая, привередливая и надменная, герцогиня однажды обнаружила, что блестящая вереница претендентов на ее руку истаяла, как случайный снег, и она осталась одна в своих просторных владениях. Отвергнутые женихи ушли, а вместе с ними кончились пышные пиры, шумные охоты, веселые праздники, которые так любила Эстрелла.

Приход дона Бальтазара возродил надежды герцогини. Она прихорошилась и велела вести его в самый роскошный зал дворца. Но гость и не думал заводить разговор о своих чувствах, он заговорил о возможности купить замок на вершине. Герцогиня решила, что это всего лишь предлог для дальнейших действий.

— Этот замок мне не нужен, и я готова его просто подарить вам.

Дон Бальтазар, конечно же, отказался от такой щедрости и настаивал на сделке. Тогда донья Эстрелла назначила смехотворно низкую цену и спросила, что он собирается делать с замком.

— Жить, — просто ответил гость.

— Тогда беру с вас слово, что вы будете посещать мой двор так часто, как я буду приглашать вас.

Дон Бальтазар, исполненный благодарности, обещал.

Потекли дни, недели, месяцы. Новый хозяин замка регулярно навещал герцогиню, развлекал рассказами о своих скитаниях, читал стихи, играл на музыкальных инструментах, но о признаниях в любви не было и речи.

Меж тем донья Эстрелла сама попала в свои сети: желая увлечь странного гостя, она привязалась к нему, и видеть его постоянно стало ее потребностью. Этому способствовало еще одно обстоятельство. Разрушенный замок, с тех пор как в нем поселился дон Бальтазар, стал восстанавливаться. Никто не работал на его стенах и башнях, но каждое утро он представал все более обновленным. Опять грозные башни вознеслись в высоту, подъемный мост, гремя цепями, поднимался и опускался, дубовые ворота ржаво скрипели, бил колокол, стражник трубил в рог, возвещая прибытие гостей. Все эти чудеса дон Бальтазар и сам не мог толком объяснить, хотя пытался связать их с жизнью часов, оставленных Смертью. Они могли возвращать прошлое или притягивать будущее, разрушать, но и созидать. И хозяин их оказывался вместе с ними то впереди своего настоящего, то позади, в далеком прошлом. В одно из таких превращений дон Бальтазар узнал место пещеры, в которой прежние хозяева спрятали часть своих богатств. Вернувшись из прошлого, он воспользовался ими. Для окружающих это было каким-то чудом, и его сочли волшебником. В первую очередь это пришло в голову донье Эстрелле и возбудило восторженный интерес к своему новому соседу. Он же, с наивностью чудака, не мог понять, чего от него хотят.

Случай помог герцогине в ее планах. Однажды ее ужалила ядовитая змея, которая случайно заползла в ее спальню. Доктора оказались бессильны, состояние больной быстро ухудшалось. Дон Бальтазар примчался, как только узнал о происшедшем. Герцогиня встретила его слабой улыбкой:

— Перед смертью я хочу признаться вам в любви, дон Бальтазар. Моя мечта была соединиться с вами узами брака и прожить счастливую жизнь…

Бальтазар, желая утешить ее последние минуты, склонил колени перед ее ложем и просил ее руки. Спешно позвали священника, и их обвенчали. К вечеру герцогиня впала в беспамятство. Дон Бальтазар вышел в переднюю. Среди шепчущейся толпы придворных он увидел знакомую фигуру Смерти. Он подошел к ней: