Шрифт:
— Верни мне прежнее положение! — воскликнул он. — Я обрел благодаря тебе облик человека, я получил полное могущество вместе с ночным зрением, но я перестал спать, я утратил способность отдыхать, отстаивая и упрочивая свою власть. Радость и счастье покинули меня, хотя мне в дар была прекрасная женщина…
С такой же просьбой пришел к дереву и рыцарь Ворона:
— Я получил несметные сокровища, но могу видеть их лишь во мраке. Что толку в них, если их нельзя явить при блеске солнца?
И желания их были услышаны, и они вернулись в свои птичьи тела. Орел взмыл в ввысь, ворон полетел в лес. Лишь менестрель сохранил свой человеческий облик Он, вместе с Агнессой и Тавиллой, ждал чудесного события — у Лючии вот-вот должен был родиться ребенок И в час утренней зари запел соловей, и его песню подхватили все птицы сада.
Лючия вышла из опочивальни. На руках ее покоилось маленькое чудесное дерево-дитя — дар неба и далекой волшебной звезды.
Времена года
В одной стране правил король, которого прозвали Суровым. Нет, он не был деспотом. Просто он считал, что правитель должен быть примером для своих подданных, и потому отличался презрением к роскоши, неприхотливостью в привычках, строгостью и некоторой угрюмостью нрава. А еще — каждому в стране вменялось в обязанность иметь Дело.
И вот однажды королю донесли, что в столице по ночам появляется карета, запряженная шестеркой великолепных лошадей, а в карете — неведомая прекрасная дама со сверкающей бриллиантовой короной на голове. Никто не может остановить карету, чтобы узнать, кто она, эта прекрасная незнакомка, и что здесь делает.
— Вздор! — ответил на это король. — Вы хотите, чтоб я поверил в привидение?
— Но, Ваше Величество, таинственную незнакомку встречали не только стражники. Жители столицы тоже слышали топот лошадиных копыт. Ходят слухи, что она даже посещает некоторые дома…
— Значит, у нас появляются тайны?! — в гневе воскликнул король. — Значит, вместо того, чтобы заниматься Делами, нам придется разгадывать загадки?!
И вот, забыв о сне, король отправился сторожить ночную карету.
Долго бродил король, прислушиваясь к тишине спящего города. Была зима. Бледный свет разливался среди заснеженных улиц. С одиноких фонарей свисали длинные сосульки…
Но вот — приглушенное цоканье копыт, и из-за поворота внезапно появилась карета. Она была сделана из чистейшего серебра, отшлифованного до зеркальности. Разноцветные фонарики украшали ее причудливые очертания. По углам возвышались канделябры, подобные узким вазам с цветами. Крышу кареты обрамлял бордюр из горного хрусталя, а хрустальные палочки нежно перезванивались. Пусто было место кучера, но лошади словно сами знали дорогу и медленно трусили по мостовой.
Король преградил им путь, но кони свернули в сторону и двинулись дальше. Тогда король догнал карету и рванул дверцу.
Перед ним сидела прелестная дама с бриллиантовой короной на голове. На лице ее не появилось удивления, а на губах заскользила легкая, едва заметная улыбка.
— Кто Вы? — спросил король.
— Кто Вы? — эхом отозвалась незнакомка.
— Я — король этой страны! — твердо отвечал король.
— Я — королева, — промолвила она.
— Это моя страна! — заявил король.
— И Ваша тоже… Хотя Вы ее и не знаете.
— Не познакомите ли меня с ней, ваше величество?
— Если пожелаете, ваше величество…
И тут король, сидя в карете, перестал узнавать город, в котором родился, жил и правил. Словно в сновидении, менялись фасады домов. За ледяными узорами окон зажигались огни. Люди выбегали навстречу карете в лучших своих нарядах, и он не узнавал своих подданных — на их лицах не было и следа забот. Они беспечно смеялись, танцевали, пели.
Наконец и он сам почувствовал себя легко и свободно.
— Любуетесь, ваше величество? Но эта красота принадлежит не только вам!
И впрямь, когда король брал в руки сверкающие ожерелья или прикасался к искусным произведениям художников, они истаивали в его руках или рассыпались ледяной пылью.
— Здесь все принадлежит всем, — говорила королева.
Досада охватила короля. «Я попал в мир обмана, — думал он. — Эта королева правит иллюзиями и сновидениями. Я не могу позволить ей жить в моей стране».