— Где Сергеич? — спросила я у поникшего Паши о мастере, принимавшем у меня «Фольксваген».

— Борется, — ответил Паша и почему-то оскалился.

— С кем? — поинтересовалась я.

— С зеленым змием, — ответил Паша, довольный собой. — Сергеич мне ключи оставил для вас. — Он протянул мне квитанцию. — Если вы Евгения Максимовна Охотникова, то распишитесь в получении.

«Фольксваген» медленно и величественно выплыл из гаражных ворот сервиса. Я отметила разительные перемены, начавшие происходить с погодой. Солнце затянуло большой черной тучей. Несколько раз зловещую черноту ее пересекали кривые зигзаги молний, а следом на небе загрохотало так, что сработали сигнализации у припаркованных на площадке перед автосервисом машин.

«Вот тебе и солнечный день, — подумала я, поглядывая на ежившихся под порывами ветра прохожих. — Успеть бы добраться до дома, пока не ливануло».

Как будто в ответ на мои мысли почерневшие небеса прохудились. Хлынул дождь, быстро переросший в настоящий летний ливень. Я решила, что, наверное, какая-то высшая сила с небес пристально следит за мной и не упускает момента пошутить. С моих губ сорвался печальный вздох.

— Прощай, чистая машина…

Через несколько минут уже ничто не указывало, что машина побывала на мойке. Брызги грязи из-под колес встречных машин щедро орошали бока «Фольксвагена». Реки, образовавшиеся на улицах, вспышки молний, гром и промокшие люди, поверившие коварным ведущим прогноза погоды, — все это напоминало мне просмотренный не так давно новый фильм-катастрофу о потопе. Фильм с ливня и начинался. Я снизила скорость, так как разглядеть что-либо через стекающую по лобовому стеклу воду было проблематично. «Дворники» едва справлялись со своей работой. Подобно мне поступали и другие водители. Никому не хотелось влететь. Но один придурок придерживался другого мнения. Он на своем темно-синем спортивном «БМВ» как полоумный промчался мимо на красный свет, обрызгав «Фольксваген» из огромной лужи у перекрестка. Резко вильнув, он подрезал меня, обходя впереди идущую «Волгу», и помчался дальше, обдавая из луж прохожих. Я отчаянно бросила руль вправо, избегая столкновения, и едва не вылетела на тротуар. Колеса ударились о бордюр. Тряхнуло так, что я едва не откусила себе язык. Вывернув руль влево, я вновь оказалась на дороге. В памяти ясно отпечатались цифры номера «БМВ» — 747. Рука сама легла на рычаг переключения скоростей, а нога вдавила педаль газа.

«Таких клинических идиотов надо учить», — решила я твердо. Недовольство, копившееся во мне с первых капель дождя, искало выхода. Мне не помогали даже дыхательная гимнастика и самогипноз. «Фольксваген» торпедой рвался через пелену дождя, понемногу нагоняя «БМВ». Плавно обходя машины, я сокращала расстояние, придумывая, какую кару обрушить на голову лихача, — может, электрошок или газовый баллончик? «БМВ» резко свернул на очередном перекрестке. Его занесло на скользкой дороге, но, не сбавляя скорости, он погнал дальше. Этот же поворот мой «Фольксваген» прошел так, словно его и не было, — плавно и без помарок. Скажу без ложной скромности, что зря хозяин «БМВ» связался с водителем моего уровня. В «Ворошилове» (закрытое учебное заведение) практически все студентки сдавали вождение в экстремальных условиях на «отлично». Зачем КГБ плохие водители? Плохих можно набирать по объявлениям, а из меня готовили элитного агента для спецотряда «Сигма». Вот уже ненавистный «БМВ» маячил в десяти метрах от капота моей машины. Еще рывок — и я прижала бы его к обочине, но в этот момент зазвонил сотовый. Продолжая вести одной рукой, я достала заливавшийся соловьем аппарат и ответила.

— Женечка, приезжай быстрее домой, куда ты пропала, — затараторила в трубку тетя Мила.

— Не сейчас, — прошипела я сквозь зубы, закладывая крутые виражи вслед за «БМВ».

— Приезжай, это вопрос жизни и смерти, — неожиданно серьезным и взволнованным голосом сказала тетя. Послышались короткие гудки…

У меня внутри все похолодело. Неужели что-то случилось? Неужели кто-то из тех, кому я перешла дорогу, решил отомстить мне самым подлым образом, расправившись с самым дорогим и близким для меня человеком? После смерти матери и женитьбы отца тетя Мила приютила меня в своей квартире и относилась ко мне как к родной дочери. Теперь же из-за меня ей угрожает опасность.

Мысли стрелой пронеслись у меня в голове. Вздрогнув, я нажала на тормоз. Красный глаз светофора предостерегающе пылал на перекрестке. Мимо капота «Фольксвагена» пролетел рейсовый автобус. Дождавшись зеленого, я двинулась вперед. «БМВ» исчез из виду, однако мне на него было наплевать. Хоть бы с тетей было все в порядке. Я бесконечно набирала домашний номер, да без толку, трубку не брали. Что же случилось?

Взвинченная до предела, я притормозила у подъезда и не поверила своим глазам. Спортивный «БМВ» с цифрами 747 в номере был припаркован поблизости! Дождь стих. Я вышла из машины и, косясь на «БМВ», поспешила к подъезду, птицей взлетела по лестнице наверх, на ходу доставая из карманов пиджака одной рукой электрошок, другой — ключи. Однако едва я коснулась ключом замка, дверь резко распахнулась, и моим глазам предстала сияющая счастливой улыбкой тетя Мила.

— Ну наконец-то, мы уже заждались! А ты чего такая бледная? Не заболела?

— Я-то не заболела, — зло буркнула я, входя в квартиру и подозрительно озираясь. — Кто это «мы»?

Из зала доносился недовольный мужской голос.

— Мама, сколько раз тебе говорил, прекрати заниматься ерундой.

Следом из дверей в зал появился сам обладатель недовольного голоса — высокий брюнет спортивного телосложения лет тридцати. Стильный. В кожаном пиджаке, черных брюках, кремовой рубашке. Прическа и идеально подстриженная испанская бородка говорили о том, что человек ревниво следит за своей внешностью. Быстро окинув незнакомца взглядом, я приметила в его руках связку ключей от машины с брелком «БМВ» на кольце. Вот оно как! Я почувствовала, как губы мои скривила недобрая улыбка. В черных глазах незнакомца промелькнул испуг, будто его уличили в чем-то плохом.

— Так это ты… — начала я, собираясь высказать незнакомцу все, что я о нем думала.

— Позволь представить тебе сына моей старинной приятельницы Марии Александровны — Михаила, — вмешалась тетя Мила. — Михаил, это моя племянница Женечка, о которой я тебе рассказывала.

За спиной у Михаила появилась раскрасневшаяся Мария Александровна. Я поздоровался с ней.

— Хватит стоять в коридоре, все в зал, — всплеснула руками тетя. — Будем пить чай.

Желая угодить, тетя Мила приготовила чай именно так, как мне нравилось, — с листом смородины, мятой и лимонником. Хотя я все же предпочла бы кофе с корицей. Она рассадила нас в зале и через минуту появилась с тележкой, заставленной чашками. Я взяла чашку и, осторожно отхлебнув, взглянула на Михаила. Под моим взглядом он заерзал, не зная, куда ему деться.

— Как замечательно, что мы сегодня собрались! — провозгласила тетя. — Особенно отрадно, что к нам случайно присоединился Михаил и мне выпал шанс представить ему свою обожаемую племянницу. — Она тепло улыбнулась мне, я натянуто растянула губы ей в ответ, а Михаила при этих словах аж подкинуло.

— Случайно?! Я присоединился к вам случайно?! Да у меня чуть инфаркт не случился! — возмутился он и, обращаясь преимущественно ко мне, желая обрести в моем лице поддержку, так как его мать и тетя Мила явно были по другую сторону баррикад, произнес: — Представляете! Мама позвонила мне и сказала «приезжай по такому-то адресу, вопрос жизни и смерти» и отключила телефон. Я чуть с ума не сошел! Что можно подумать в подобной ситуации?