Девушка замолчала и выжидающе посмотрела на Мелера.

— Хорошо, можете идти, — махнул он рукой и напомнил: — Если господин Корф позвонит вам или появится у вас, дайте мне об этом знать, а лучше известите комиссара Граумана. Ведь он затаил па господина Корфа некоторую обиду.

— В этом деле можете рассчитывать на меня, — пообещала фрейлейн Лангнер, поднимаясь со стула.

— Надеюсь, мне не придется слишком долго ждать, — сказал на прощание Мелер. Доверяясь фрейлейн Лангнер, он все же допускал мысль о том, что она могла просто врать или говорить полуправду о своих отношениях с Корфом. Где гарантия, что кассир действительно не припрятал деньги? Вполне возможно, что ом даже не рассказал об этом своей приятельнице. Во всяком случае, ему представлялась благоприятная возможность незаметно завладеть огромной суммой денег. И тогда можно было бы объяснить нервозность и бегство кассира. Как бы то ни было, но Мелер надеялся, что фрейлейн Лангнер станет его союзницей.

Ассистент вышел из кабинета в холл. Полицейские агенты Шнель, Лауфер и Кренц, которых он посылал для наблюдения за виллой Шмидта, играли в скат.

При появлении Мелера они в спешке побросали карты, и Кренц, встав перед ним навытяжку, доложил о ходе вечеринки у директора банка. Ассистент нетерпеливо прервал агента, его вовсе не интересовали пустые подробности.

— По какому поводу Шмидт устроил эту пьянку? — начальственным тоном спросил он.

Старший полицейский агент набрал побольше воздуха в легкие, приготовившись к долгому пояснению.

— Мы зашли к Шмидту… — начал он и тут же осекся, поймав недоуменный взгляд Мелера.

— Вы спятили? — заорал ассистент.

— Но он был очень приветлив с нами. Даже предложил нам пропустить по стаканчику. Мы, разумеется, отказались, — подчеркнул Кренц. — Шмидт собрал всех своих овечек и представил нас как телохранителей, что произвело на них сильное впечатление…

— Вы определенно спятили, — простонал Мелер.

Однако полицейский агент как ни в чем не бывало продолжал:

— Все же это позволило нам получить информацию из первых рук. Шмидт рассказал, что поводом для вечеринки послужило решение банковского начальства оставить его в прежней должности…

Мелер повернулся к двум другим полицейским, которые внимательно прислушивались к разговору, и, хлопнув по плечу молодого Лауфера — он был здесь новичок, — сказал:

— Если вы окажетесь таким же идиотом, то долго у нас не задержитесь. Дубина — излюбленное оружие патрульной службы, которая нуждается в таких парнях для усмирения толпы. В нашей работе используются более деликатные методы, зарубите это себе на носу. — Затем, обернувшись к Кренцу, заявил: — Советую вам немедленно подать комиссару Грауману рапорт о своем переводе в патрульную службу, и не дожидайтесь, пока это сделаю я. Криминалисты — элита полиции.

Мелер окинул старшего полицейского агента презрительным взглядом и, пробормотав себе под нос «идиот», направился в дактилоскопическую лабораторию с намерением добыть у приятеля новую информацию по делу об ограблении банка. Ночное дежурство оказалось для него на редкость удачным: круг подозреваемых еще больше сузился. Теперь Мелеру стало ясно, что Шмидт также непричастен к налету на банк. Дальнейшая слежка будет напрасной тратой времени. Утром он доложит об этом Грауману.

Фрейлейн Лангнер расплатилась с шофером такси и по узкой дорожке, обсаженной густым кустарником, подошла к парадному входу в пансион. Неожиданно из кустов высунулась голова. Узнав кассира, девушка успокоилась.

— Что ты здесь делаешь? — прошептала она.

— Не задавай глупых вопросов, — так же тихо сказал он в ответ. — Лучше побыстрее впусти меня в дом.

Фрейлейн Лангнер не торопясь порылась в сумочке.

— А если тебя выследили?

— Я уже давно здесь. За мной нет хвоста.

Кристина открыла дверь, и кассир, выбравшись из кустов, юркнул мимо нее в дом. В потемках они поднялись по лестнице в ее номер. Все это время девушка думала только о том, чтобы какая-нибудь соседка не попалась им навстречу. Закрыв за собой дверь, она облегченно вздохнула и хотела включить свет. Однако кассир запротестовал. Он подошел к окну и осторожно отодвинул гардину.

Комнатную тишину нарушал лишь далекий шум трамвая. Фрейлейн Лангнер без сил упала па кушетку. Когда кассир покинул наконец свой наблюдательный пост и приблизился к девушке, то по ее ровному дыханию понял, что она заснула.

Поднявшись рано утром, Грауман почувствовал себя совершенно разбитым. Надежды на то, что крепкий кофе его взбодрит, не оправдались. Поэтому у него пропало всякое желание просматривать материалы дела, и он решил развеяться перед работой небольшой прогулкой.

Выйдя из дома, комиссар осмотрелся. Все вдруг живо напомнило ему события минувшего вечера. Он свернул с гравийной дорожки на газон в расчете отыскать какие-нибудь следы взломщика, однако ничего примечательного не обнаружил. Очевидно, преступник, чтобы не оставлять отпечатков ботинок на земле, не выпрыгнул из окна, а спустился по водосточной трубе.

После бесплодных поисков Грауман открыл калитку и неспешным шагом направился по аллее в сторону управления. Поначалу его мысли кружились вокруг личностей ночного взломщика и грабителя банка. Затем он проанализировал действия других подозреваемых, которые не имели безупречного алиби. Кассир всегда вызывал у Граумана наибольшие сомнения. После бегства эти сомнения переросли в уверенность, и если теперь установить связь разыскиваемого преступника с кассиром, то ключ к успеху, можно сказать, у комиссара в кармане. На минуту Грауман представил, что ночной взлом у него совершил Голлер. Однако он сразу прогнал эту мысль: уж очень она была смелой. После бутылки виски Голлер вряд ли взобрался бы по водосточной трубе незамеченным. Возможно, показания фрейлейн Лангнер по-новому повернут дело. Похоже, она поддерживала с кассиром тесные отношения — так, во всяком случае, казалось — и знала о нем больше, чем рассказала на допросе в банке. Пожалуй, ему самому следует поговорить с этой Лангнер, но только после того, как он познакомится с отчетом Мелера о ее допросе. Перебирая в уме добытые факты, Грауман пришел к выводу, что директор банка Шмидт располагает надежным алиби.