— Но мы же договорились о встрече. Я вас ждала… — попыталась возразить Агеева.

— Что, если ваши переговоры подслушиваются? — спросила я, прищурившись, изучая ее ошарашенное лицо. — Услышав ваш разговор со мной, эти люди подсылают к вам женщину-киллершу. Как вам такая перспектива?

— Я даже не могла предположить такое, — выдохнула Агеева, ужаснувшись.

— Впредь будьте осторожнее, — посоветовала я назидательным тоном. — Еще неплохо бы установить на входные двери засовы, а на окна первого этажа — решетки, чтобы они открывались изнутри. Кроме этого, ваш дом на сигнализации, но не помешали бы как дополнение сирена и специальное освещение во дворе, чтобы оно включалось и освещало двор при проникновении злоумышленников. Один яркий свет может отпугнуть убийц лучше любой сигнализации.

— Все это, наверно, дорого стоит, — с унынием проговорила Агеева.

— Не так, как вы себе воображаете, — сказала я в ответ, — несколько прожекторов, датчики движения и пульт. Засовы — вообще элементарщина, тысячи три, не более.

— Если это возможно, то я обязательно выполню ваши советы, — проговорила Агеева с серьезным видом.

Я записала ей телефоны фирм, где ей смогут помочь в этом. Она поблагодарила, убирая бумажку, вырванную из блокнота. Для ознакомления со своей семьей Агеева показала мне большущий альбом с фотографиями. Листая его, я отметила практически полное отсутствие фотографий Глеба, только детские да подростковые до двенадцати лет. После двенадцати Глеба, по словам Агеевой, как подменили. Он практически не появлялся дома, пропадая то в подпольных — в советские времена — секциях карате, то в сомнительных компаниях. Родителей постоянно таскали в милицию. Кражи, разбои, и, как результат, его посадили в колонию, как только подошел необходимый возраст. Разглядывая фотографии отца и деда Агеевой, я заметила, что все мужчины в их роду были рослые, широкоплечие. Мы выпили еще по чашке чая. Затем Агеева дала мне ключи от квартиры погибшей Ирины, сказав:

— Там живет этот, сожитель матери Александра, Рашид — наглый, мерзкий тип. Было бы просто замечательно, если б вы его выгнали оттуда!

— Опять двадцать пять, — проговорила я разочарованно, — проблемы множатся на глазах, как кролики.

— Евгения Максимовна, Рашид нагло влез в квартиру Ирины и не хочет уходить. Я подала в суд, но дело тянется и тянется, а вы могли бы решить его раз и навсегда. — Агеева красноречиво посмотрела на мою кобуру, выглядывающую из-под пиджака. — Покажете ему пистолет, и он сам убежит.

— Или вызовет милицию и скажет, что я хотела его убить. Зачем мне такая головная боль? — поинтересовалась я.

— Я просто предположила, — пошла на попятную Агеева. — За изгнание этого подлеца из квартиры вы могли бы получить неплохую премию.

— Обещаю подумать, — бросила я, поднимаясь. — Где там ваш «особенный» мальчик?

Квартира погибшей Ирины Корноуховой встретила нас неприступной на вид железной дверью. Еще входя в подъезд, я думала о бандитах, пытавшихся переломать мне ноги. Случайность или непросчитанная закономерность? «Что, если телефон Агеевой действительно прослушивался?» — подумала я, и эта мысль не показалась мне такой уж надуманной. Все совпадало. Был подслушан разговор Агеевой с Капустиным, когда он советовал нанять меня в качестве телохранителя для Александра. Потом эти люди как-то вычислили меня, выследили у спортивного клуба и решили провести упреждающий удар, чтобы я не путалась у них под ногами. Что ж, в этом нет ничего невозможного. Чтобы проверить эту версию, достаточно обыскать дом Агеевой на предмет «жучков».

— Егенева Максимовна, — исковеркал мое имя Александр, глядевший на меня сбоку с добродушной улыбкой, не сходившей с его губ, — вы ключи потеряли, да?

— Нет, вот они, — я вынула ключи из кармана и позвенела перед его носом, — и зови меня Женей.

— Женей, вот здорово! — восхитился Александр. — Значит, у вас два имени!

— Выходит, что два, — сердито буркнула я, пытаясь провернуть ключ в замке. — Что за хрень? — Ни первый, ни второй ключ не подходили к замкам. Я нажала на звонок.

— Кто там? — спросил заинтересованный мужской голос из-за двери, при этом «глазок» потемнел.

— Это я, дядя Рашид, открой! — радостно заорал Александр, пританцовывая на месте.

— А, придурошный, — протянул голос, — иди, откуда пришел, тебе здесь нечего делать. Иди к Алиске, понял?

— Нет, тетя Алиса велела идти сюда, — нахмурившись, сказал Александр, понимая, что что-то не так.

— А я велю тебе идти отсюда, — со злорадством ответили из-за двери, — и подружку свою прихвати!

— Открой! Открой! — завопил Александр во все горло. Плача от обиды, он бросился на дверь, едва не сбив меня с ног, и принялся молотить по ней кулаками. От его ударов по всему дому пошел гул. Мне на голову с потолка обвалился кусок штукатурки.

— Ну! Прекрати, придурок, дверь снесешь! — крикнул из-за двери мужской голос. В нем слышалось неподдельное беспокойство.

— Саша! — закричала я разбушевавшемуся Александру. — Пойдем на улицу, слона посмотрим.

— Какого слона? — верзила прекратил попытки выломать стальную дверь голыми руками и, утерев рукавом своей красной в клетку рубашки нос, посмотрел на меня изумленно. — У нас же слоны не живут, тут холодно. Тетя сказала, что они или в Африке, или в зоопарке.

— Один убежал из зоопарка и гуляет поблизости, пойдем, — соврала я, осторожно таща его за руки к лестнице. Забаррикадировавшийся в квартире Ирины сожитель должен быть уверен, что мы уходим.

Не обнаружив на улице слона, Александр страшно расстроился.

— Он, наверно, убежал дальше, — потерянно пробормотал он, озираясь по сторонам.

Мы стояли в подъезде, а я придумывала план проникновения в квартиру, машинально закуривая сигарету. Внезапно ручища Александра мелькнула перед моим лицом. Его пальцы выдернули из моих рук сигарету и размяли ее тут же, на моих глазах. Я лишь успела отшатнуться, схватилась за электрошок, припрятанный в приоткрытой сумочке, но успокоилась, заметив, что Александр не собирается отрывать мне голову, а просто стоит и улыбается до ушей.