Цикады примолкли, только мелкие злые мошки-кровососы вились вокруг и с тонким писком и остервенением набрасывались на теплые человеческие тела.

Люди шли, бессмысленно втыкая лучи фонариков в глухую стену мрака, надвигающуюся на них из степи. Чем дальше отходили от лагеря — тем темнее и безбрежнее разливалось море тьмы. Степь враждебно молчала в ответ на вторжение людей.

И вдруг кто-то из бредущих в цепи споткнулся и, громко выругавшись, уронил фонарик. Его соседи подошли помочь товарищу — и сразу крики умножились. К месту происшествия сбежались все.

Маша и Антон оказались в ряду первых. Никто не догадался их остановить, потому что никто не понял сразу, что там лежит, на истоптанной, примятой траве.

В лучах фонариков разглядели черные лужи и пятна — это была кровь. Разбросанные, раздавленные, втоптанные в пыль куски — это были части человеческого тела. Опознать по ним чью-либо внешность было бы невозможно, потому что такие фрагменты у всякого находятся только внутри, но в самой середине непристойной инсталляции валялся ярко-розовый детский сандалик — один из тех, что с утра был надет на Катьку.

А чуть подальше над останками детского трупа топталось и чавкало существо, увидеть которое второй раз не довелось, по счастью, никому из свидетелей трагедии.

Напуганным людям оно показалось огромным.

Черная волосатая морда напоминала рыло свиньи. Из раззявленной, в пене, пасти выступали далеко вперед загнутые кверху окровавленные клыки. Существо взбивало землю крепкими острыми, как у вепря, копытами. Но руки у монстра были человеческие. Более того — детские. Они висели по бокам могучего туловища и слабо шевелились, обирая пальчиками с языка пучки светлых детских волос.

Чудовище отплевывалось, разбрызгивая по сторонам розовую пену, которая сочилась из раскрытой черной пасти.

При виде людей существо с неудовольствием проблеяло тонким детским голоском: «А, нашли?»

Повернулось и, быстро топоча, со скоростью, невероятной для такого массивного тела, унеслось и сгинуло во мраке.

Все документы, с которыми Надя Солдатова приехала будто бы из детского дома, оказались фальшивыми. Это обстоятельство бросало ненужную тень на благотворительную деятельность персоны, облеченной властью, и отчасти поэтому исчезновение девочки не расследовали по-настоящему. Дело замяли.

Смерть Кати Зваровой отнесли к категории несчастных случаев на природе, связанных с дикими животными.

С какими именно — никто не уточнял.

Маша, ее сестра, долго лечилась в психиатрической клинике, и больше двух лет проходила реабилитацию.

Те, кого эта трагедия коснулась наиболее близко, не желали вспоминать о ней и не старались дотошно восстановить детали, справедливо посчитав, что некоторые вещи надежнее оставлять в темноте, чтобы не подвергать опасности разум.