Шрифт:
Гаврюшин. Ты уверена?
Максим. Папа, понимаешь, мама хочет, чтобы я…
Мак-Кенди. Что-о-о?!
Максим. Извини! Папа, Тина хочет, чтобы ты мне помог…
Гаврюшин. Сынок, тебе уже никто не поможет. И с каких это пор ты зовешь родную мать Тиной?
Мак-Кенди. А ты хочешь, чтобы этот лысеющий обалдуй звал меня мамой и все знали, сколько мне лет?
Максим. Папа, дай мне шанс!
Гаврюшин. Шанс? Ты еще наморщи лоб, как эти голливудские дебилы, когда наугад обезвреживают атомную бомбу под детским садиком. И почему ты говоришь «папа»? Зови меня Леней! А то все догадаются, что у меня цирроз. Слушай, Вера, пусть Алена зовет тебя по имени, а то все поймут, что тебе уже тридцать девять!
Мак-Кенди. Shit-faced! [2]
Гаврюшин. Что-о?!
Мак-Кенди. Что слышал!
2
Здесь: пьяная морда (англ.).
Максим. Папа, в этот раз все будет по-другому!
Гаврюшин. У идиотов по-другому не бывает…
Алевтина передергивает плечами, отходит к батарее и греет руки.
Гаврюшина. Ладно, вы пообщайтесь по-родственному. А я стол накрою. (Уходит через арку на кухню.)
Мак-Кенди (вдогонку). Веруша, поставь чайку — никак не согреюсь. В Шотландии такие холодные замки!
Гаврюшин. Алевтина, что тебе от меня нужно?
Мак-Кенди. Мне? Ничего. А вот нашему сыну нужны деньги.
Гаврюшин. У тебя богатый муж. Попроси у него.
Мак-Кенди. Лорды жмоты. Но мой особенно! Камин разводит через день, а центрального отопления в замке вообще нет. Я когда-нибудь задушу эту шотландскую сволочь каминными щипцами!
Гаврюшин. Это который твой муж?
Мак-Кенди. Четвертый… Нет, пятый. Но точно — не последний. Старость я хочу встретить с кем-нибудь теплолюбивым.
Гаврюшин. Папуаса у тебя еще точно не было.
Мак-Кенди. Леня, мужчина должен быть добрым в быту и злым в постели. У тебя все наоборот. Но я давно простила…
Гаврюшин. Ты? Простила?! Меня?!! Ну, знаешь ли…
Мак-Кенди. Знаю! Ты должен помочь сыну!
Гаврюшин. После того, что он натворил в прошлый раз!
Максим. Папа, теперь я буду гораздо экономнее!
Гаврюшин. Больше, чем сэкономила на тебе природа, — не получится…
Мак-Кенди. Гаврюшин, хватит издеваться! Его сверстники ездят на «лексусах» и «ягуарах», а наш бедный Макс — на старом «рено».
Максим. «Пежо»…
Мак-Кенди. Гаврюшин, и тебе не стыдно за сына?
Гаврюшин. Почему мне должно быть стыдно? Многие вообще ездят на метро. И счастливы.
Мак-Кенди. Человек, который ездит на метро, не может быть счастлив по определению. Мне больно смотреть на ребенка!
Гаврюшин. Алевтина, мальчику за тридцать! У него лысина.
Максим. Я записался на пересадку волос…
Гаврюшин. Лучше запишись на пересадку мозгов! (Мак-Кенди.) В его возрасте я был атташе. И скажи мне: когда ты бросила Макса одиннадцати лет от роду, тебе не больно было на него смотреть?
Мак-Кенди. Гаврюшин, не будь занудой! Я тебя разлюбила, так вышло…
Гаврюшин. Это лучшее, что ты сделала в своей жизни!
Мак-Кенди. Очень смешно! Да, я виновата перед сыном и хочу помочь.
Гаврюшин. За мой счет?
Максим. Папа, в этот раз все будет по-другому!
Гаврюшин. И что у нас в этот раз?
Мак-Кенди (гордо). Клиника для кошек!
Китаец с изумлением выглядывает из-за ширмы.
Гаврюшин. Для кошек? Вы оба ненормальные?