— Не работали камеры, — вздохнул пятнистый, — для понтов висят, просто так.

«Черт, если бы я знал, еще бы и нож прихватил, поприличнее», — с запоздалой досадой подумал Денис, а молодой человек продолжал:

— Короче, я все сказал: не хочешь проблем — уезжай, у тебя неделя. Или потом не говори, что тебя не предупредили.

— Раньше управлюсь, — буркнул Денис, шагнул было дальше, но юноша ловко переместился вбок и загородил дорогу.

— Что еще? — спросил он. — Чего тебе? Отвали, мне вещи собирать надо, завтра самолет…

Юноша малость погрустнел, точно в предчувствии скорой разлуки, и пропустил Дениса. Тот пошел к дому, миновал второго, что смотрел вбок, на забор детского сада, и на приближение «объекта» никак не отреагировал, точно и не было его здесь.

— Ты не знаешь, где его дочь?

Денис остановился так резко, точно его за воротник дернули. Сначала решил, что показалось, но нет — напарник, круглолицый крепкий парень с серыми глазами, смотрел на него в упор.

— Где Настя? — повторил он, и Денису пришлось вернуться. Пятнистый моментально оказался рядом и посмотрел Денису в глаза.

— Уехала, — честно сказал он, — на машине отца. После того как… Да вы все сами видели.

— Видели, — вкрадчиво сказал второй, — поэтому и вопросов к тебе больше нет. Там как раз камеры в порядке, все кино посмотрели, обе серии. С тобой все понятно, а вот девушка пропала. Она тебе что-нибудь сказала: куда собирается, например, что делать будет? Ну хоть что-то?

Парни ловко взяли Дениса в «коробочку», обступили, смотрели в глаза, не давали сосредоточиться. Настя пропала. Это было странно и необъяснимо, это пугало, это было неправильно. Ему до этого мгновения казалось, что у девушки все хорошо, что она благополучно добралась до дома, или куда она там собиралась… Кстати, действительно — куда?

— Машину ночью на обочине нашли, а Настя пропала, — услышал Денис, — ты подумай, может, вспомнишь что-нибудь.

— Она к матери вроде собиралась, — неуверенно сказал он, и по глазам парней понял, что мимо — там девушки не было. Бросила машину на обочине, поймала попутку и уехала… черт знает куда, или, не дай бог, случилось что, если вспомнить, в каком она была состоянии. Хотя нет, дело не в этом — Настя, подобно своему отчиму, не ринулась сломя голову к Никольскому в поисках защиты, а тоже подготовилась, зная, что ей придется бежать. Вряд ли она предполагала такой финал и, тем не менее, сообразила, что в любом случае вопросов к ней будет много, и возвращаться к прежней жизни при любом раскладе не собиралась. Может, в Москве, где проще всего затеряться, осталась, а может, и за границу уехала. Сама говорила, что языки она знает, паспорт есть, деньги тоже. «Не пропадет». Денис выбрался из окружения и напоследок развел руками:

— Не знаю, мужики, вот зуб даю.

Поверили ему или нет — было непонятно. Но следом не пошли, в спину не орали, в машину затащить не пытались. Отпустили, считай, с миром и уехали, едва Денис добрался до подъезда. Попытался выкинуть новость из головы, но мысли сами собой крутились вокруг «Примы», вспоминался каждый шаг — и свой, и Вавилова, и Насти, и убийцы. И сугроб на парковке, и ледяной ветер, и метель, и габаритки «гелика». «Поехали со мной…» — а он отказался, и вот Настя пропала. Спокойствие как рукой сняло, появилась какая-то непонятная злость, мандраж, все валилось из рук. Денис кое-как собрал вещи и не спал полночи, шарахался по квартире, смотрел в окно, прислушивался к звукам в подъезде. Не то чтобы «гостей» ждал, а все ж невольно прислушивался и уснул уже перед рассветом, за час до звонка будильника.

На Таганке он немедленно заблудился: от метро дороги разбегались на все четыре стороны, да еще и переход оказался непростым, аж три светофора подряд. Заплутал, разумеется, побродил, спросил дорогу у таджика, что щедро сыпал на асфальт реагенты, и нашел, что искал. Контора, предлагавшая услуги по хранению ценностей на условиях анонимности, располагалась в чудом уцелевшем особняке еще дореволюционной постройки. Толстые стены, крутые узкие лестницы, низкий потолок в подвале — Денису пришлось пригнуться на входе. Как и охраннику, крупному дяде в серой форме — он оставил Дениса за решеткой двери, сам вошел внутрь. Там располагалось что-то вроде ресепшена, за стойкой помещался еще один охранник, помоложе, и он смотрел в монитор.

— Ячейка сто шестнадцать, — сказал Денис, и охранники переглянулись, потом уставились на Дениса. Смотрели настороженно, один даже потянулся к мобильнику, а второй подошел к двери, прикрыл ее и сказал с той стороны:

— Слово назовите.

И оба пристально уставились на него, тот, что сидел за монитором, даже на часы глянул, точно время засекал. Странно они себя вели, что-то здесь было не так. Уж больно реакция у них непонятная, или они всех так встречают? Наверное, так и должно быть — здесь не банк, и все же эти двое за ценности в ячейках башкой отвечают, каковую им в случае чего клиенты вмиг открутят. Поэтому сделал вид, что все в порядке, и сказал:

— Мотька, Матильда. Подходит?

Подошло, разумеется. Охранники чуть расслабились, и тот, что помоложе, положил на стойку журнал в толстой картонной обложке. Это оказалось что-то вроде книги учета посетителей или вскрытия ячеек.

— Подпись поставьте, — сказал он, и Денис размашисто написал свою фамилию, захватив сразу две графы и едва не порвал бумагу, зацепив ее острым стержнем.

Охранник, что привел Дениса в хранилище, открыл металлическую дверь и первым перешагнул порог, посторонился, пропуская посетителя. Закрыл дверь на замок и пошел по узкому, ярко освещенному коридору, Денис шел следом, еле сдерживаясь, чтобы не обогнать охранника, и смотрел по сторонам. Помещение длинное и узкое, в нем, как в библиотеке, полно стеллажей, только не с книгами, а с узкими, как почтовые, ящиками, на каждом номер. Охранник не торопился, топал вразвалочку, и Денису показалось, что он нарочно тянет время. Но нет, добрались наконец до предпоследнего стеллажа, остановились.